15.Окт.2018Мистика «раздвоенного» Гофмана
15.Окт.2018
Родственники покойного Александра Гофмана, которого пытаются осудить за невыплату заработной платы, обратили внимание суда на очевидные нестыковки в громком уголовном деле
12 октября 2018 г. состоялось очередное судебное заседание по «делу покойного Гофмана». Там прозвучала очередная порция откровений, которая опять показала – следствие по этому делу было проведено довольно поверхностно, с обвинительным уклоном в сторону Гофмана. Других версий никто рассматривал, поэтому в суде дело начало откровенно «буксовать».
Напомним, что в двух статьях «Золотого моста» — «Судебный процесс над покойным Гофманом, Или «кривое зеркало» приморской Фемиды» от 01.10. 2018 г. и «Я вообще не знаю, о чем этот судебный процесс. И потерпевшим себя не считаю!» от 08.10. 2018 г. рассказывалось об уголовном деле по ст. 145.1 УК РФ (невыплата заработной платы, пенсий, стипендий, пособий и иных выплат) в отношении ныне покойного Александра Гофмана, гендиректора (в 2016 – 2018 гг.) ООО «Мостоотряд-35». В 2017 году, когда 59-летний Александр Гофман был уже смертельно болен, на предприятии сложилась такая ситуация, что финансы поступали нерегулярно – и уже на смертном одре гендиректору, находящемуся под воздействием наркотических препаратов, предъявили обвинение. Осудить при жизни не успели – судят посмертно. На 32 судебном участке мировых судей г. Артёма в наши дни. Гособвинение в лице прокуратуры г. Артёма продолжает настаивать – кроме покойного никто в ситуации с невыплатой зарплаты не может быть виновен. Увы, в реальности это совсем не так, что мы сейчас вам и попытаемся доказать…
Работа на основе стихийно сложившихся «понятийных представлений»?
Выступая в судебном заседании 12 октября 2018 года, вдова покойного Александра Гофмана – Светлана Гофман, обратила внимание председательствующего на некоторые спорные моменты уголовного дела, которые показывают – в деле существуют явные «пробелы».
Пробел первый – в ходе предварительного следствия не был установлен факт наличия у второго лица – технического директора Александра Хохлова (он также являлся соучредителем ООО «Мостоотряд-35») генеральной доверенности, которая давала право распоряжаться финансами компании и взаимодействовать с правоохранительными органами. Если, как утверждают свидетели, всеми финансами распоряжался Гофман – зачем была вообще нужна эта генеральная доверенность? Опять же, следствие не установило ни наличие факсимиле с подписью Александра Гофмана, ни доступа к ЭЦП Гофмана других лиц.
Пробел второй – как можно установить факт задолженности зарплаты относительно выполненной работы, если в ходе судебного заседания одна из потерпевших – Людмила Лейзер, отвечавшая за заполнение табелей учета рабочего времени, заявила, что «рисовала восьмерки»? По мнению Светланы Гофман, факт признания того, что не было четкого учета рабочего времени, не дает возможности признавать кого-либо виновным в невыплате зарплаты – ибо непонятно, кто и сколько фактически отработал. Тем более, что Людмила Лейзер находилась в Артеме, а часть работников – под Находкой и в Лазовском районе. Как в этом случае осуществлялся контроль рабочего времени и кем? При этом Светлана Гофман отмечает: больничный лист Александра Гофмана, выданный в мае 2017 года, так и не был приобщен к кадровым и бухгалтерским документам ООО «Мостоотряд-35» — не потому ли, что за май 2017 года тоже кто-то тогда проставил «восьмерки»?
Пробел третий: у многих работников (они же поименованы в деле, как «потерпевшие»), фигурирующих в уголовном деле, вообще не доказано наличие трудовых отношений с компанией – отсутствуют трудовые договоры, приказы о приеме на работу, приказы об отпусках и т.п. Как отметила Светлана Гофман, «как мы видим из допросов потерпевших, многие рабочие взаимоотношения складывались не на основе Трудового кодекса РФ, а на основе стихийно сложившихся понятийных представлений о работе…» И иллюстрирует эту свою реплику Светлана Гофман, основываясь на показаниях потерпевших, данных в судебном заседании. Так, потерпевший Михайлов называет Александра Хохлова «главным инженером», тогда как по документам господин Хохлов – «технический директор». Вместе с тем, на тот период главным инженером ООО «Мостоотряд-35» был Антон Храмов, но об этом потерпевшему Михайлову ничего не известно, и он продолжает называть Хохлова «главным инженером».
Пробел четвертый тоже касается показаний потерпевшего Михайлова. Как мы помним, следствие и прокуратура обвиняют покойного Александра Гофмана в том, что он из корыстной заинтересованности не платил работникам зарплату. Однако, 3 октября 2018 года, в ходе допроса у мирового судьи Антонины Султановой, потерпевший Михайлов заявил о том, что работы у него два с половиной месяца не было, поэтому он и уволился. То есть, работы на объекте в поселке Врангель так и не начались. Однако, несмотря на это, осенью 2017 года Михайлову деньги за работу были выплачены. Светлана Гофман отмечает логический парадокс и переворот этой ситуации «вверх тормашками»: работы не было, но деньги человеку все равно выплачены – и при таких обстоятельствах её покойного супруга хотят признать виновным в НЕВЫПЛАТЕ ЗАРАБОТНОЙ ПЛАТЫ? При этом сам Михайлов в суде заявил о том, что не считает себя потерпевшим, и что не знал о том, что участвует в следственных действиях у следователя Кирилла Майбороды!
Загадки бухгалтерии ООО «Мостоотряд-35»
Но есть в этом уголовном деле и еще один пробел – пятый по счету, на который в своей речи в судебном заседании указала Светлана Гофман. Этот пробел касается главного бухгалтера ООО «Мостоотряд-35» Марианны Рогачевой. А обратила Светлана Гофман внимание вот на какой момент: в августе 2017 года в офисе ООО «Мостоотряд-35» прошел обыск, в ходе которого следователь Кирилл Майборода изъял ряд документов. На этом обыске генеральный директор Александр Гофман не присутствовал. Но при этом какие-то документы всё-таки были выданы. Однако, 13 ноября 2017 г. потерпевшая Марианна Рогачева (она же – главный бухгалтер ООО «Мостоотряд-35») заявила ходатайство о приобщении материалов к делу и передала следователю (надо полагать, добровольно, ибо иного в уголовном деле нет – Прим. Авт.) еще ряд документов (в основном, — бухгалтерских) своего предприятия. Но с Александром Хохловым все понятно: у него была генеральная доверенность, которая ему давала право на любую работу с документами, в том числе – на работу с правоохранительными органами. А у Марианны Рогачевой такой доверенности не было. В связи с чем Светлана Гофман задала в суде резонный вопрос – кто, когда и зачем разрешил главбуху передавать документы в следственный орган? Ведь, если был обыск в августе 2017 года, то эти документы можно было бы изъять в ходе обыска или выемки. В ноябре 2017 года на основании постановления следователя о проведении обыска (или о выемке документов) можно было спокойно изъять всю недостающую документацию бухгалтерии? Но зачем в ноябре 2017 года главбух компании сделала это добровольно? Вопрос этот пока остается без ответа… Но задумайтесь, дорогой читатель, над следующим обстоятельством: представьте, что вы – гендиректор, и ваш главбух сам выдает следователю документацию. Без обыска. Ваши действия?
Как тут не вспомнить о том, что в 2017 году в ходе следствия главбух не сообщила следователю о том, что на балансе ООО «Мостоотряд-35» имелись два внедорожника, приобретенных годом ранее по лизингу? Запамятовала, наверное. В ответе следователю указано, что имеется два станка, а вот про машины – ни слова. В общем, загадки бухгалтерии, похоже, теперь так и остались «загадками следствия». Разгадает ли их суд?
Светлана Гофман, выступая в суде, отметила: следствием так и не были установлены четкие «вертикальные» и «горизонтальные» связи, которые были между работниками ООО «Мостоотряд-35», а значит, на основе нынешнего уголовного дела трудно четко установить – кто виновен, а кто невиновен. И, если кто-то виновен, то кто и в чём?
«Раздвоение» Гофмана, Или новые бухгалтерские «этюды»
А вот – еще одна бухгалтерская загадка в «деле покойного Гофмана». На многих бухгалтерских документах стоит электронная цифровая подпись (ЭЦП) Александра Гофмана о переводе той или иной суммы. Часть потерпевших (в количестве трех человек – это те, кто собственно отвечал за работу компании в отсутствие Гофмана), утверждает: пароль от ЭЦП Александр Гофман вводил сам и расчеты вёл сам. Допустим. Вот только одна маленькая деталь – например, 12 мая 2017 г. Гофман якобы оплатил при помощи ЭЦП конкретную сумму. Сделал это из офиса в городе Артёме. Да вот беда – именно в это время 12 мая 2017 года Александр Гофман находился в краевой клинической больнице №1 во Владивостоке на операции в отделении нейрохирургии. А на этой сложной медицинской процедуре присутствует целая группа медицинских работников, потому что за больным после этой процедуры требуется серьезный уход. Ну не мог 12 мая 2017 года Гофман переводить деньги из офиса в Артеме: в офисе его не было, и в Артёме его не было, и находился он в таком состоянии, что в принципе ему было не до работы! Странно, но и этот «бухгалтерский этюд» следствие ухитрилось «не заметить». Но вопрос: если 12 мая 2017 года через ЭЦП Гофмана платил не Гофман – кто тогда платил? И как? Светлана Гофман утверждает, что таких «медицинских» несовпадений может быть несколько… И это что же получается, тяжелобольной Гофман, был как пресловутый «севильский цирюльник» — «Фигаро здесь, Фигаро там»? Неужели ни прокуратура, ни суд не увидят, как в конкретные дни и часы Александр Гофман буквально «раздваивался»? А как всё это сочетается с двумя статьями УК РФ – 303 и 307, которые, которые как раз и предусмотрены для тех случаев, когда кому-то и зачем-то нужно «развернуть» ситуацию с доказательствами по делу в «нужную» сторону?
P.S. Кстати, в ходе последнего судебного процесса дочь Александра Гофмана – Екатерина, отметила – наличие у Александра Хохлова генеральной доверенности на представление интересов ООО «Мостоотряд-35» в период болезни её отца позволяло управлять предприятием и в отсутствие генерального директора. Так почему же отвечать сегодня за всё приходится покойному Гофману, который и защитить-то себя не может, ибо мёртв? На что помощник прокурора города Артёма Андрей Кашимовский, который по данному делу является государственным обвинителем, спросил у родственников покойного Гофмана – как они считают, генеральная доверенность даёт обладателю доверенности только права, или же предполагает какую-то ответственность? Прямо семинар правовых знаний получается какой-то, а не судебное разбирательство. А у редакции «Золотого моста» вопрос к прокурору города Артёма Павлу Гричановскому – прокуратура действительно считает, что использование генеральной доверенности никакой ответственности не налагает?
Оставить комментарий