Борьба с «самозанятыми»: от «персонифицированного учёта» — к «реестру тунеядцев»
Самозанятые граждане не дают спокойно жить государству
По данным, опубликованным газетой «Труд», государству в лице Минтруда «не дают покоя тунеядцы и бездельники». Но это — не те «лоботрясы, что вызывающе позируют на фоне пальм, мерседесов и белоснежных яхт». Это – самозанятые граждане, которые «работают без оформления трудовых отношений» и которых ведомство надумало «призвать к порядку» путём налогообложения. Более того, затронув эту тему в выступлении в ходе Восточного экономического форума, министр Максим Топилин обозначил, что «для объективности и справедливости следует оценить имущество, которое имеется в собственности таких граждан».
Такие заявления далеко не беспочвенны, ибо Государственная Дума в настоящее время разрабатывает законопроект о персонифицированном учёте населения. Т.е. государству хочется знать, чем же промышляют его «подданные», если они официально нигде не работают, а как-то умудряются жить или, хотя бы, выживать. Поэтому работу законодатели затеяли, поистине, титаническую. Заслужившую весьма показательную оценку министра Максима Топилина: «Тяжело идет, потому что тема специфическая. Надо собрать данные из многих источников о всех доходах — с тем, чтобы субъекты РФ могли определять данные налоговой службы и службы, ведущей учёт имущества, земли и так далее».
Итогом этого многосложного труда, как можно понять, должен стать пресловутый ««реестр тунеядцев» — людей, которые пользуются разными видами помощи от государства, включая бесплатную медицину, но при этом не вносят платежей в пенсионную систему и систему ОМС».
Газета «Труд» привела данные Пенсионного фонда РФ, согласно которым к «тунеядцам» государство готово причислить 15 млн россиян. При том, что Максим Топилин отметил: «Эти люди находятся в трудоспособном возрасте, но мы не видим поступления страховых выплат», — есть и другой подход. Тот самый, в пользу которого издание сделало весьма резонное замечание: «…Формально, может быть, и так, но как отделить самозанятых от тех, кто хотел бы, но не может найти работу? Не говоря уже о том, что за фискальные сборы в правительстве отвечают налоговая служба и Минфин. А ведомство господина Топилина как раз и должно заниматься регулированием рынка труда, чтобы вынужденно безработных в стране было меньше».
Показательно, что в российском Минтруда ссылаются на белорусский опыт при разработке законопроекта о «налоге на тунеядство». Но, похоже, как-то однобоко его учитывают. Ибо после принятия (дело было два года назад) президентского декрета «О предупреждении социального иждивенчества» (в соответствии с ним «все формально не работающие граждане должны каждый год выплачивать в бюджет 3,6 млн белорусских рублей (около 250 долларов)») поднялась волна массовых протестов в Республике Беларусь. И пришлось властям соседней страны приостановить сбор налога и даже заверить граждан, что будут возвращены деньги всем трудоустроившимся. В начале же нынешнего года президент Беларуси Александр Лукашенко «дал указание чиновникам к 1 мая обеспечить рабочие места для всех, кого скопом записали в тунеядцы…».
Мысль о размере налога на тунеядцев, которую ещё в феврале т.г. оглашал министр труда Максим Топилин, не даёт покоя и до сих пор: если установить его в сумме 25 тысяч рублей в год, то получаемые в результате его взимания сотни миллиардов рублей, по мысли газеты «Труд», вполне могут обеспечить латание дыр в бюджетах ФОМСа и ПФР.
Столь же резонным видится и аргумент, приводимый изданием: «Вот только не пришлось бы чиновникам из Минтруда возвращать деньги, как это уже делают в Белоруссии, и заниматься прямым своим делом, то есть созданием рабочих мест».
Анализом проблемы занялось и интернет-издание «Ридус». В дополнение к обозначенному выше видению ситуации оно привело, в частности, суждение доктора экономических наук Андрея Гудкова. Учёный считает, что, с одной стороны, администрирование такого налога «обойдётся дороже, чем средства, которые можно будет с его помощью собрать», а во-вторую, — «вызовет массовое недовольство населения, которое накануне выборов властям совсем ни к чему».
Экономист Андрей Гудков утверждает: «Введение такого налога непонятно как согласуется с существующей на данный момент в России конституцией, в которой, в отличие от конституции советской, право на труд не упомянуто. А если не предусмотрено некое право, то не надо быть юристом, чтобы понять, что невозможны никакие репрессии за неиспользование этого права. Ибо только право порождает обязанности».
Доводы учёного строятся на том, что никаким законом не определено, как различать злонамеренно «тунеядствующих» граждан и тех, кто «имеет источник существования совершенно легитимный, но не связанный с зарабатыванием денег путём ежедневного хождения на завод». Совершенно не ясно, по мысли Гудкова, будут ли отнесены к «тунеядцам» те люди, кто «работает» «родителями малолетних детей, бабушками-дедушками своих внуков или, в конце концов, любимыми жёнами своих работящих супругов». Да и не исключён начисто такой вариант, когда «…на российских просторах можно найти примеры, когда в отдалённых деревнях их жители живут натуральным хозяйством. Баба Маша выращивает картошку и обменивает её у тети Веры на огурцы, а та меняет их у дяди Васи на самогон. В денежные отношения они не вступают, и формально, по букве предполагаемого закона, должны будут платить 25 тысяч — больше, чем все их огурцы и картошка стоят вместе».
Очень показательным видится исторический экскурс, предпринятый интернет-изданием «Ридус». Говоря о разработанном Минюстом законопроекте о самозанятых гражданах в РФ, оно напомнило о появлении термина «самозанятость» в России – в последние годы существования Советского Союза – почти одновременно с тем, как была ликвидирована статья в уголовном законодательстве об ответственности за тунеядство. С точки зрения издания, «самозанятыми является большое количество граждан, осуществляющих предпринимательскую деятельность без привлечения наёмных работников и регистрации в качестве индивидуальных предпринимателей (например, репетиторы, сиделки, няни)». Бывшая сотрудница «Института управления социальными процессами» НИУ ВШЭ Наталья Тодэ охарактеризовала разницу между индивидуальными предпринимателями и самозанятыми лицами как сугубо номинальную на сегодняшний день. Единственный различающий их критерий «заключается в том, что и ИП, и самозанятое лицо делают одну и ту же работу, оказывают одну и ту же услугу, с той лишь разницей, что первый это делает с уплатой налогов, а второй — теневым образом. И власти уже далеко не первый раз предпринимают попытки вывести вторую категорию из тени, но каждый раз талантливые экономически активные россияне находят способы, как оставаться в теневом секторе».
Правовое поле, в котором государство пытается «провести черту между индивидуальным предпринимательством и самозанятостью», — крайне зыбкое. Приведённый Натальей Тодэ пример – разителен: если человек с шапкой будет просить подаяние – его действия могут квалифицироваться как «попрошайничество», а если при этом будет читать стихи, — в деяниях будет отсутствовать состав преступления, поскольку формально действия этого «чтеца» могут рассматриваться как услуга. А нужная эта услуга или нет – это отдельный вопрос.
Завершающая материал интернет-издания «Ридус» фраза – просто убойна: «Санкция за попрошайничество перекочевала в УК РФ из УК РСФСР, а вот понятия «самозанятость» не было ни в советском КЗоТ, ни в нынешнем российском Трудовом кодексе».
Источник: официальный сайт газеты «Примрепортёр»
Оставить комментарий