19.Апр.2023«Дело Харченко»: полёт мысли – беспредельный. Или доходящий до «беспредела»?
19.Апр.2023
Судебная практика служителя Фемиды Александра Лавриненко порождает всё больше вопросов
Судья Октябрьского районного суда Амурской области Александр Лавриненко уже не раз оказывался «героем» публикаций, посвящённых различным аспектам процесса, в котором фигурируют в качестве подсудимых Мария Харченко и её экс-супруг Александр Харченко. Она – как та бизнес-вумен, которой вменяется в вину растрата нефтепродуктов в особо крупных размерах. Он – как её деловой партнёр и предполагаемый соучастник в рамках того же уголовного дела. Сам же судебный процесс по мере своего продвижения оказывается, как в сказке: «чем дальше – тем страшней». Ибо обрастает массой таких подробностей, которые убеждают всё больше в его какой-то иррациональности, трудно понимаемой реальности, нелепости предпринимаемых «правосудием» шагов. Чем далее – тем более…
Что – пишем? Что – в уме?
Ответным действием стороны защиты Александра Харченко, предпринятым после вынесения 10 марта 2023 г. постановления Октябрьского районного суда о том, что в связи с необходимым лечением Марии Харченко в стационаре в связи с тяжёлым заболеванием, и после продолжения рассмотрения уголовного дела в отношении Александра Харченко (как пособника) – путём выделения уголовного дела в отношении Александра Харченко в отдельное производство – стала подача апелляционной жалобы на данное постановление и направление этого документа в Судебную коллегию по уголовным делам Амурского областного суда.
Постановление Октябрьского районного суда по делу №1-1/2023 от 10 марта 2023 года было вынесено как раз судьёй Александром Лавриненко. Но – как вынесено!
Сразу стоит внести ясность: самое первое, на что обратил внимание обжаловавший постановление за подписью судьи адвокат и на что указал буквально в качестве первой позиции в рассматриваемой апелляционной жалобе, – это нетождественность (проще скажем: различие) в текстах. Один вариант содержится в материалах дела, и копия его вручена Александру Харченко; другой вариант был оглашён в судебном заседании.
Во время судебного заседания, которое проходило 10 марта 2023 года, суд огласил резолютивную часть обжалуемого постановления в таком виде:
«…Продолжить рассмотрение уголовного дела в отношении Харченко Александра Николаевича обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 5 ст. 33, ч. 1 ст. 160 УК РФ.…». В том, что текст был изложен в указанном виде, возможно удостовериться при прослушивании аудиозаписи судебного заседания (процесс – открытый, поэтому осуществляется звукозапись его хода). Имеется и соответствующая выписка из документа. Однако тот текст, который был вручен несколькими днями позже (конкретно – 13 марта 2023 года) Александру Харченко, оказался несколько иным: «…Продолжить рассмотрение уголовного дела в отношении Харченко Александра Николаевича обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 5 ст. 33, ч. 1 ст. 160 УК РФ, выделив его в отдельное производство в количестве 82 томов.…».
Что называется, почувствуйте разницу. В одном случае говорится просто о продолжении рассмотрения уголовного дела, а в другом – ещё и о выделении его в отдельное производство, которое объединено аж в 82 тома. Этакая «творческая» вариация. И не такая уж безобидная, и, тем более, не влекущая никаких правовых последствий.
Поскольку суд первой инстанции после оглашения постановления внёс в его резолютивную часть существенные изменения, то вполне логично и правомерно согласиться с оценкой произошедшего, которую дал действиям судьи Александра Лавриненко подсудимый Александр Харченко. Состоит же оценка в том, что такое «творчество» является «безусловным основанием к отмене постановления» – в соответствии со статьёй 389.17 УПК РФ.
Вполне уместно провести аналогию и применить положения статей этого Кодекса, в соответствии с которыми наличие расхождений между текстами оглашённого и имеющегося в деле приговора суда, является существенным нарушением уголовно-процессуального закона, которое путём лишения или ограничения гарантированных прав участников уголовного судопроизводства или иным путём повлияло или могло повлиять на вынесение законного и обоснованного судебного решения. Другой разговор – о том, почему подобный подход не проявил судья Октябрьского районного суда Александр Лавриненко?..
Разделять, чтобы… властвовать?
Другой не менее животрепещущий вопрос, который вытекает из обозреваемого постановления Октябрьского районного суда Амурской области по делу №1-1/2023 от 10 марта 2023 года, – о том, как может сказаться раздельное судебное разбирательство на рассмотрении уголовного дела. Способствует ли такой поход рассмотрению или же, напротив, чинит какие-либо препятствия.
Сложившаяся в ходе рассмотрения уголовного дела в отношении Марии Харченко и Александра Харченко ситуация – далеко не безвыходная, если её рассматривать с точки зрения норм права. В уголовно-процессуальном законе (конкретно – в части 3 статьи 253 УПК РФ) прописан алгоритм действий, которым должен руководствоваться суд: если возникает психическое расстройство подсудимого либо какая иная тяжёлая болезнь, исключающая возможность явки подсудимого, то суду необходимо приостановить производство в отношении данного подсудимого – либо до его розыска (если в том есть необходимость), либо – до его выздоровления (в другом случае). При этом судебное разбирательство Кодекс предписывает продолжать в отношении остальных подсудимых. Но: если судебное разбирательство производится раздельно в отношении нескольких подсудимых, и такое разделение препятствует рассмотрению уголовного дела, в таком случае всё (!) производство по такому делу приостанавливается.
Остаётся только понять: возможно ли (как говорится, в принципе) рассматривать уголовное дело в отношении предполагаемого «пособника», если не вполне понятно, является ли виновным «основной подсудимый»? О каком пособничестве можно толковать, если наличие самого преступления ещё не доказано, и про виновность-невиновность говорить, по меньшей мере, преждевременно?
Уместно заметить (хотя судьи это должны знать – как христиане «Отче наш»), какова в данном вопросе позиция Конституционного суда РФ. А именно – то, что важнейшим условием для осуществления правосудия является всесторонность и объективность разрешения уголовного дела. Судам при рассмотрении дел надлежит исследовать по существу фактические обстоятельства, суды не вправе ограничиваться установлением формальных условий применения нормы, поскольку иное приводило бы к тому, что право на судебную защиту оказывалось бы ущемлённым.
Справедливость не бывает абстрактной и «вообще»
Едва ли поспоришь с позицией стороны защиты Александра Харченко, напомнившей в апелляционной жалобе о том, что соответствие правосудия требованиям справедливости в рамках уголовного судопроизводства предполагает, по меньшей мере, установление на основе исследованных доказательств обстоятельств происшествия, в связи с которым было возбуждено уголовное дело, его правильную правовую оценку, выявление конкретного вреда, причинённого обществу и отдельным лицам, и действительной степени вины лица в совершении инкриминируемого ему деяния. При этом на всесторонности и объективности не должно отражаться и выделение уголовного дела (как в случае с Александром Харченко).
Едва ли представляется возможным предположить о том, что, выделяя материалы уголовного дела в отдельное производство, судья Александр Лавриненко мог бы забыть «азбучную» истину статьи 252 УПК РФ о том, что судебное разбирательство проводится только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному ему обвинению. При этом, поскольку разбирательство дела в суде проводится только в отношении подсудимых, суд не должен допускать в приговоре формулировок, свидетельствующих о виновности в совершении преступления других лиц.
Уместно заметить о том, какую роль играют в уголовном процессе обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным решением, которым завершено рассмотрение дела по существу в рамках любого вида судопроизводства. А именно – то, что они имеют преюдициальное значение для суда, прокурора, следователя или дознавателя по уголовному делу в отношении лица, правовое положение которого уже определено ранее вынесенным судебным актом по другому делу. И это означает, что приговор не может предрешать выводы суда, осуществляющего судопроизводство по другому уголовному делу, о том, содержит ли деяние признаки преступления, а также о виновности обвиняемого.
Столь же очевидным и неоспоримым (в силу того, что эти нормы закреплены в УПК РФ) является то, что доказыванию по уголовному делу подлежит событие преступления, а обвинительный приговор должен содержать описание преступного деяния, признанного судом доказанным, с указанием места, времени, способа его совершения, формы вины, мотивов, целей и последствий преступления. Суду при рассмотрении каждого уголовного дела надлежит установить обстоятельства, связанные с событием преступления, что является одним из условий вынесения законного и обоснованного приговора.
Всё это, говоря словами классика литературы, – «сухая» теория, а что касается «древа жизни», которое «вечно зеленеет», то нужно осмыслить, что же есть пособничество, которое так «усердно» пытается сторона обвинения вменить Александру Харченко: был ли, имел ли место «заранее обещанный сбыт предметов, добытых преступным путём»? Или он кому-то привиделся-пригрезился?
Если уж быть въедливым и дотошным, то необходимо (в данном случае – судье, в чьём производстве находится уголовное дело) установить факт вверения подсудимой Марии Харченко имущества потерпевшими, умысла её на растрату данного имущества, размера растраченного (многомиллионного?), её вины и т.п. и т.д. Пока всё это не установлено и не доказано, никак невозможно установить вину Александра Харченко в пособничестве во вменяемом Марии Харченко преступлении.
Ну, и о каком раздельном судебном разбирательстве тут можно толковать, что нам пытается своими действиями объяснить судья Октябрьского районного суда Амурской области Алексанр Лавриненко? Полёт его мысли – действительно беспределен, ибо раз от разу он поражает (и не только участников судебного процесса, но и «почтеннейшую публику» в лице многочисленных читателей посвящённых ему публикаций) воображение всё новыми и новыми «находками». Да и, что тоже бывает, уж очень своеобразным отношением к нормам права, отчего поднимаются дыбом волосы даже у видавших виды юристов.
Всё ли могут «короли»?
Такие «творчество» и «своеобразие» волей-неволей наводят на определённые предположения. Насколько они соответствуют (и, понятное дело, не соответствуют) реальности – сейчас говорить не будем. При том, что уголовно-процессуальный закон (статья 391 УПК РФ) чётко и однозначно указывает на возможность вступления в законную силу определения или постановления суда первой инстанции либо «по истечении срока его обжалования в апелляционном порядке», либо «в день вынесения судом апелляционной инстанции определения или постановления». Что касается Александра Лавриненко, то, складывается впечатление, что он пытается придумать какую-то иную альтернативу, «усовершенствовать» нормы права с какой-то целью и, возможно допустить (хоть чисто теоретически), в чьих-то интересах – и такое. Кто и когда развеет этот дым сомнений – пока не известно. Но то, что развеять необходимо, причём до окончания столь непростого судебного процесса, – сомнений в том нет.
Оставить комментарий