07.Ноя.2024«Дело Харченко»: весы амурской Фемиды «перевешивает» обвинение?
07.Ноя.2024
В судебных столько несправедливости и драмы, что хоть отбавляй
И снова наш рассказ про судью Октябрьского районного суда Амурской области Оксану Шлома, которая рассматривает знаменитое «дело Харченко».
Смотрите сами. Особенно – на то, как председательствующая судья воспринимает любые действия стороны обвинения и стороны защиты. Ведь каждое ходатайство стороны защиты о вызове свидетелей, об оглашении доказательств, о приобщении новых доказательств приходится стороне защиты приходится доказывать, заявляя о необходимости исследования этих документов. Даже если эти документы есть в материалах дела.
Бывает и так, что защитник ходатайствует перед судом об оглашении каких-то материалов и указывает на то, что в таком-то томе имеются эти самые материалы. Адвокату приходится едва ли не из кожи вон лезть, чтобы доказать, для чего такое действие необходимо. А там содержатся сведения, к примеру, о том, что следователь ходатайство удовлетворил, а в дальнейшем его не исполнил. Или провёл какую-то проверку, результаты которой имеют значение для стороны защиты. Получается, что всякий раз нужно доказывать, для чего стороне защиты это надо. При этом стороне обвинения оказывается достаточно заявить ходатайство, и суд сразу же и просто, без объяснения причин и обоснования, удовлетворяет такое ходатайство.
Как в такой ситуации возможно вести речь о состязательности сторон, когда для того, чтобы представить доказательства стороне защиты, приходится прилагать самые невероятные усилия и убеждать суд в необходимости оглашения и исследования того или иного доказательства, а при этом для государственного обвинителя вполне оказывается достаточно «голого» ходатайства (т.е. не подкреплённого какими-либо аргументами и обоснованиями)?.. И ладно бы, если бы такое случалось раз или два. Так нет же, оно происходило (и происходит по сей день!) на протяжении всего процесса.
Очень интересным и показательным получился момент с приобщением доказательств, представленных стороной защиты. Одним из доводов стороны защиты, очень серьёзным, является довод о том, что нефтепродукты на нефтебазу поступали в количестве меньшем, чем это указано в железнодорожных накладных. Все об этом говорят, что называется, в один
голос – и работники нефтебазы, бывшие руководители нефтебазы, даже поклажедатели. Все единодушны в утверждении: «В каждой цистерне была недостача. Где-то 200 литров, где-то – 500, где-то – до 1000 и даже 1500 литров». Понятно же, если топливо поступало в количестве, фактически меньшем, чем зафиксировано в документах, то считать поступившее на нефтебазу топливо исключительно по документам – необоснованно. Необходимо выяснить и озвучить, сколько же топлива поступило в реальности.
Поэтому сторона защиты Марии Харченко предоставила внутренние документы нефтебазы, которые составлялись начальником нефтебазы и товарным оператором, по которым они делали фактические замеры в вагонах.
К каждому такому внутреннему документу прилагалась железнодорожная накладная, и по ним возможно было увидеть: сколько же составляла недостача в каждом конкретном вагоне.
Как же отреагировал на это суд (читай: судья Оксана Шлома)? Она приобщала эти доказательства, но в изучении этих доказательств отказывала без объяснения причин. Но при этом во всеуслышание заявляла, что сторона защиты на эти доказательства может ссылаться в ходе судебных прений…
Диву даёшься: насколько нелепым, а не просто незаконным, является такое «предложение», исходящее от судьи. Ведь есть же статья 240 в Уголовно-процессуальном кодексе РФ, которая не допускает возможности ссылаться на доказательства, если они не изучены и не исследованы в судебном заседании.
А исследовать их возможно, только прочитав в документе, где указано то-то и то-то.
Неужели подобные действия может себе позволить федеральный судья? Возможно было бы предположить что-то подобное, если бы в судебном процессе председательствовал бы какой школяр-несмышлёныш, а не облачённый в судейскую мантию, наделённый правом «казнить» или «миловать» представитель государственной власти. Но тут… Если судья (в пылу откровенности, наверное) заявляет стороне защиты, что та может ссылаться «на всё что угодно», но при этом ничего, исходящего от стороны защиты, при этом представитель судейства даже и не предполагает принимать в расчёт и прислушиваться к аргументам… Что же это такое, как называется?
…Эмоции, конечно, способны переполнить не только тех, кто в такой ситуации переживает всё это в зале судебного заседания, но и знакомящихся с этой ситуацией по публикации. Но к чему всё это в конечном итоге приведёт?.. Вопрос этот – явно не из категории риторических.
Оставить комментарий