21.Июн.2017«Дело Развозжаева»: в суде вскрываются новые факты оперативно-следственных фальсификаций
21.Июн.2017
В оперативных аудиозаписях, положенных в основу дела, эксперты обнаружили признаки монтажа, а потерпевшего вот уже который день не могут найти приставы — и судья обеспечивает ему «принудительный привод»
Низвержение с правоохранительного «Олимпа»
Судебный процесс, в котором подсудимым является Александр Развозжаев, длится уже достаточно долго. Наверное, достаточно для того, чтобы уж определиться, считать его виновным или же нет. Впрочем, напомним вкратце ситуацию, которая привела Александра в стены суда. И начнём с того, что он до какого-то момента служил в органах внутренних дел – служил в полиции. Конкретно — в Хабаровске, в Главном управлении МВД России по Дальневосточному федеральному округу (некоторое время назад упразднённом). Как оперативный сотрудник Александр Развозжаев был на хорошем счету у руководства, неоднократно удостаивался поощрений.
Во время служебной командировки во Владивосток в 2012 году случилось крайне сомнительное его задержание по обвинению в покушении на мошенничество. С той поры уже более пяти лет минуло, но конца-краю этой «эпопее» не видно. И всё это время Александр считал, да и сейчас придерживается такого мнения, что такие действия в отношении него незаконны, а всё, что с ним случилось – провокация чистой воды, организованная одним из его прежних руководителей — полковником полиции Александром С. Развозжаев с первых дней задержания утверждал, что ничего «такого» не было и близко. То есть свою вину не признавал категорически на протяжении всего прошедшего с того памятного дня времени. Как не признаёт и по сей день. Но всё равно его более двух лет продержали в СИЗО.
Вот, что нужно еще пояснить: поскольку Александр Развозжаев служил в Дальневосточном главке (он базировался в Хабаровске), то и с расследованием уголовного дела в отношении него бились, как рыба об лёд, сотрудники Следственного комитета России из Хабаровска. И это выражение употреблено не ради красного словца. 14 долгих месяцев, которые были потрачены на расследование «криминального деяния», ни к чему толком не привели. Как уже ранее говорилось, то ли доказательств не хватило, то ли опыта следственной работы, то ли подследственный слишком упёртым и не желающим признавать свою вину оказался…
Уже тогда были видны многочисленные нестыковки, недомолвки. Только, вот, по сей день одно не ясно: то ли порождены они неопытностью сотрудников следствия или чем- то иным. Во всяком случае, может быть правота и на стороне Александра Развозжаева, который полагает дело «шитым белыми нитками» и выполнением определённого «заказа» в отношении него. А отсюда и проистекают все попытки обвинений – в покушении на мошенничество…
Суд, дело, противоречия, фальсификации и «звуковой винегрет»
Более трех лет назад уголовное дело было направлено в суд. И чем ближе дело к финалу – тем больше странностей в виде «доказательств вины».Наверное, можно утверждать, что в нескольких юридически принципиальных моментах фабулыобвинения вскрылись ложные утверждения. Один из таких моментов состоит в том, что на следствии и в суде потерпевший П. утверждал, будто Развозжаев от него требовал деньги 10 октября 2012 года. При этом ссылался на аудиозаписи (основная часть их предоставлены самим потерпевшим П., а другая – наработана сотрудниками соответствующего оперативного подразделенияприморского УФСБ). Казалось бы, «железный» аргумент. Но – с изрядным «налётом ржавчины»: при прослушивании записей в суде выяснилось, чтов тот день разговоры по телефону были «совсем о другом».
Другое важное обстоятельство заключается в том, что в суде был установлен факт: все действующие лица рассматриваемой истории (т.е. прежний руководитель Развозжаева полковник полиции Александр С. и потерпевший П.) ранее были знакомы между собой. А до той поры офицер полиции С., явившийся инициатором операции по Развозжаеву, в течение длительного времени отрицал знакомство с потерпевшим П., впрочем, как и сам потерпевший П. Это – принципиальный момент: если потерпевший был хорошо знаком с полковником полиции С., то версия с фальсификацией, наверное, выглядит гораздо более убедительной, чем версия с мошенничеством.
Ещё один нюанс: в ходе судебных слушаний выясняется, что имеются огромные мягко сказать противоречия в показаниях потерпевшего П. И в силу этого достоверность всего им изложенного вызывает серьёзные опасения. Что становится очевидным не только для состава суда.
Наконец, стоит обратить внимание на предоставленные потерпевшим П. аудиозаписи (сам П. утверждает, что вёл их по собственной инициативе). Это – тот материал, на основе которого было возбуждено уголовное дело против Александра Развозжаева и построено обвинение. И вот что утверждает квалифицированный эксперт из Владивостока (как и положено, он предупреждён об уголовной ответственности за дачу ложных показаний). На одном из таких аудиофайлов, который датируется 08 октября 2012 года и, который, по логике, должен быть единым целым, цельным, — насчитывается более 16 мест «врезок» и «склеек» (!), с однозначным выводам эксперта (специалиста) – квалифицированный монтаж. Что же это за «лоскутное одеяло» такое?! Может ли этот «звуковой винегрет» быть доказательством для вынесения обвинительного приговора?
Не менее поразительным видится и такой факт. Тот самый полковник полиции по фамилии С., который затевал «оперативные игры» по теме «противоправной деятельности» Александра Развозжаева, а после расформирования ГУ МВД России по ДФО очутился в Приморье – начальником одного из городских органов внутренних дел, был вызван в суд в качестве свидетеля. Тактика его действий поразила всех участников процесса: чтобы не отвечать на вопросы подсудимого (такое право свидетелю предоставляет Уголовно-процессуальный кодекс РФ), решил воспользоваться… статьёй 51 Конституции Российской Федерации. Термин «свидетельствовать» из Конституции – гораздо шире, чем «давать показания в качестве свидетеля», т.е. подтверждать или удостоверять какое-либо событие, очевидцем которого является свидетельствующий субъект. А если такую позицию, как в случае со свидетелем по фамилии С., занимает именно свидетель по уголовному делу? Стоит ли полагать, что полковнику полиции есть, что скрывать от суда? Да и, как можно понять, рассуждения по поводу применимости статьи 51 Конституции РФ по отношению к свидетелям – довольно странные.
А еще Александр Развозжаев недавно обратился с официальным письмом к начальнику УФСБ России по Хабаровскому краю: в своём послании он просит пресечь противоправные действия эксперта по фамилии И и Б из этого Управления. Дело в том, что эти самые эксперты не обнаружили никаких следов монтажа в том самом файле (речь идет о файле от 08 октября 2012 г., в котором обнаружено более 16 следов «склеек»). При исследовании отдельных фрагментов записи, а не всей целиком в суде одни из экспертов по фамилии Б заявил, что оказывается исследовал все записи целиком и она не содержит признаков монтажа, но в заключении написал, что целиком запись не исследовал, а исследовал только отдельные ее фрагменты без указания конкретных координат, схем, графиков исследуемых отрезков. Что называется, припёртый к стенке, этот эксперт Б. стал выкручиваться, давая неточные и противоречивые показания в судебном заседании. Ведь получается, можно понять, что заключение эксперта содержит не просто неточные, а фальсифицированные выводы. А тут уж попахивает уголовной ответственностью недобросовестного исследователя.
Вот еще какой важный момент: все эти «нестыковки» видит представитель гособвинения, то есть, прокуратуры. Он видит и слышит ложь «потерпевшего», который солгал в важных для обвинения местах. На основании этой лжи Развозжаева обвиняли и продолжают обвинять. Прокуратура, фактически, поддерживает ложное обвинение? Какой прок тогда от прокуратуры? Неужели работники прокуратуры переживают только за свои рабочие места, а законность для них – вторична? Наверное, профессиональный подход предусматривает другую позицию гособвинения – согласно УПК РФ ложное обвинение надлежит отозвать и переписать бы его на правдивое, если бы нашлись основания для нового обвинительного заключения…
Наконец, есть ещё одна – самая главная – «странность». Её разрешение зависит от того, что же является правдой, а что – неправдой в показаниях потерпевшего П. И с этой целью судье нужно передопросить потерпевшего П. Но это оказывается не таким, уж простым делом. Поэтому судье Ефименко, которая ведёт слушания по уголовному делу в отношении Александра Развозжаева, пришлось «мобилизовать» судебных приставов. А сотрудники ФССП не могут его найти, чтобы обеспечить ему «принудительный привод» — то есть, полноценный розыск и доставку в суд. Не исключено, что этого самого П. отыщут не так уж и скоро. Даже можно предположить, что он и не появится вовсе, дабы не портить «картину», которую еще пять лет назад «написал» полковник полиции С.
Оставить комментарий