20.Янв.2023«До истины — шесть тысяч метров в глубину»: допрос свидетеля по «делу Щербатюка» показал «непрозрачную» схему инновационной работы в ДВО РАН
20.Янв.2023
В запутанной истории с попыткой передачи Китаю «подводного робота», созданного коллективом научных работников во Владивостоке, переплелись интересы ДВО РАН, компании DNS и директора малого инновационного предприятия, получавшего зарплату менее 30 тысяч рублей в месяц
Крайне интересное дело слушается в Советском районном суде Владивостока: бывшего директора Института проблем морских технологий (ИПМТ) Александра Щербатюка судят по ч.1 ст. 285 УК РФ (злоупотребление должностными полномочиями). Процесс интересен тем, что Александр Щербатюк — не только учёный с мировым именем и большой специалист по подводной робототехнике, всю жизнь проработавший в Приморье, но и в том, что в процессе допросов свидетелей в суде достоянием гласности становится информация о том, как (выскажем личное оценочное суждение) вольно относятся в некоторых научных структурах к деньгам, в результате чего «инновационные проекты», которые готовились для продажи за рубеж, обретают скандальность и уголовный подтекст.
Есть только МИП между прошлым и будущим…
19 января 2023 года наш корреспондент поприсутствовал на судебном заседании в Советском районном суде Владивостока по «делу Щербатюка», где гособвинение и защитники учёного допрашивала одного из основных свидетелей по делу — Александра Супруна. Как выясняется, аббревиатура ИМПТ использовалась дважды для двух разных юридических лиц, пусть даже и связанных между собой. Первый ИМПТ — это, собственно, тот самый Институт проблем морских технологий ДВО РАН. Второй ИМПТ — это так называемое МИП (малое инновационное предприятие), которое теперь уже фигурирует как ООО, то есть, частная компания, в которой 3 учредителя: ИМТП ДВО РАН (51%), ООО «ДНС Групп» (45%) и сам Александр Супрун (4%). Он же в описываемый период и был директором ООО «ИМПТ». В бытность директором Александра Супруна и был построен тот самый легендарный аппарат (или, как его ещё называют – «подводный робот») Х-200. Почему 200? Потому что он мог погружаться только на 200 метров.
Допрос Александра Супруна начала девушка-гособвинитель из прокуратуры Советского района г. Владивостока. Как пояснил Александр Супрун, институт ДВО РАН (ИМПТ) не мог заключать договоры по созданию подводных аппаратов, на чём, собственно и специализировался, а частное предприятие, то есть, ООО могло. Точнее говоря, институт тоже имеет право на заключение подобных договоров, но внутренняя бюрократия российской науки такова, что проще создать МИП (малое инновационное предприятие) с участием научного института, которое, имея формат ООО и иных соучредителей в виде частных лиц и компаний, имеет право выполнять работы.
Также Александр Супрун поведал, что ООО «ИМПТ» фактически работало на базе ИМПТ ДВО РАН: получило в своё пользование площади, научные разработки института, ранее уже апробированные на других проектах и кадры института (всего, по словам господина Супруна, было задействовано свыше 50 сотрудников ИМПТ ДВО РАН). Институтские работники были оформлены в ООО «ИМПТ» по временным трудовым договорам. Обратите внимание на этот «временный» пункт, мы в нему ещё вернёмся.
И тут гособвинитель коснулась, пожалуй, самого важного вопроса – финансового. А кто, кому, сколько и за что платил? Вот тут и начинается самое интересно. Как заявил господин Супрун, за свою работу в должности директора коммерческого предприятия – ООО «ИМПТ», он получал в районе 15 тысяч рублей в месяц. Ещё порядка 12 тысяч рублей Александр Супрун (по его словам) получал, работая в ДВО РАН. Как он отметил сам, отвечая на вопрос работника прокуратуры, «там даже до 30 тысяч рублей всё вместе не доходило».
«Это был бы длительный процесс дознания…»
Самое интересное Александр Супрун сказал дальше, отвечая на вопрос, — каким способом, — наличным или безналичным, выдавалась заработная плата в ООО «ИМПТ». И тут допрашиваемый выдал, пожалуй, самую интересную информацию: «Жданова, которая была главбухом у нас, и в институте, давала мне на подпись документы. Так, например, я подписал себе премиальное вознаграждение в размере 200 тысяч рублей, но я этих денег фактически не получал. Мне тогда объясняли, что эти деньги идут на разные непредвиденные расходы!» Гособвинитель удивилась, услышав такое и повторила вопрос: «То есть, этих денег вы не получили?» — Супрун: «Не получил…» Далее Александр Супрун сообщил, что версия о том, что премиальных денег он не получал, была проверена следственными путём и следователи (по его словам) не нашли у него этих денег.
Далее Александр Супрун в своём допросе ещё раз акцентировал на том, что сам финансами предприятия, которое возглавлял, он не распоряжался. По его версии, главбух приносила ему раз в неделю на подпись финансовые документы, он их подписывал, не глядя, после чего производились оплаты. Гособвинитель уточнила у Александра Супруна, почему он не интересовался, какие суммы и кому платятся, а подписывал уже готовые (по его словам) документы. На что допрашиваемый ответил: «Это был бы длительный процесс дознания!»
От «двойного назначения» – до коммерческого использования
Надо отдать должное, что Александр Супрун вполне грамотно «работал на опережение», отвечая в суде на вопросы гособвинителя и защиты. Он очень и интересно «вкрутил» в свои ответы историю появления компании DNS в этом проекте. Да-да, той самой компании «ДНС», которая продаёт компьютерную и бытовую технику, а ещё и строит жилые дома. Рассказывая о том, как создавалось ООО «ИМПТ», господин Супрун отметил: изначально он договорился с Александром Щербатюком о том, что в МИПе будут два участника – он (Супрун) и ИМПТ ДВО РАН. Однако, мол, для него (Супруна) стало полной неожиданностью, что в «долю» входит DNS, но работы по созданию ООО «ИМПТ» и работы по созданию робота это не остановило. В итоге робота всё-таки сделали.
Отвечая на вопросы гособвинителя, Александр Супрун поведал также историю создания «подводного робота». Сначала, мол, было пожелание создать робота, который погружался бы на глубину 6 тысяч метров. Но такая глубина предусматривает, что аппарат получается «двойного назначения» — то есть, как для гражданских целей, так и для военных. А вот 200 метров – вполне «мирная» цифра. Такие аппараты можно делать для сугубо практических научных или коммерческих целей. Китайцы, которые выступили заказчиками, в итоге хотели «двухсотметровый» аппарат, который им и создали. Они приняли его, но при пересечении таможенной границы, к Х-200 сначала появились вопросы у таможни, а потом уже и других структур, включая ФСБ. В итоге «подводного робота» китайские заказчики так и не получили – в связи с возбуждением уголовного дела он остался в России…
Надо отдать должное работе гособвинителя: в суде она получила от господина Супруна самый главный ответ: «подводный робот» создавался на базе ИМПТ ДВО РАН, силами и средствами этого института, с использованием научного потенциала ИМПТ. Тогда непонятно, в чём была роль остальных учредителей этого МИПа?
«Криминальная наука»: неужели «научные» МИПы становятся компаниями-«прокладками»?
Полный допрос Александра Супруна в суде так и не был завершён 19 января, и вторым днём допроса станет 23 января, когда в 10.30 допрашиваемый экс-директор ООО «ИМПТ» продолжит свой рассказ. Но даже из того, что уже рассказано в суде, возникает целый ряд вопросов. Например, а какова роль в создании «подводного робота», одного из основных соучредителей ООО «ИМПТ» — компании DNS? Как регламентировалась работа сотрудников ИМПТ ДВО РАН, которые трудились над созданием Х-200: полдня они работали на институт, а полдня – на МИП? Ведь наверняка и в институте им ставили «восьмёрки» (то есть, полный рабочий день) и в ООО «ИМПТ» — тоже? Что это за истории (если верить словам Александра Супруна), что он расписался за 200 тысяч рублей, но их не получил? А куда «ушли» эти деньги? Дана ли какая-либо процессуальная оценка действиям той самой госпожи Ждановой, о которой в открытом судебном заседании рассказывает Александр Супрун?
Выслушав ответы господина Супруна, можно задать всему ДВО РАН «неудобный» вопрос о том, а не было ООО «ИМПТ» «прокладочной» структурой – на неё заводились деньги заказчика, с неё платили «вторые» зарплаты за ту работу, которую мог выполнить институт своими силами, поскольку все ресурсы – люди, площади, станки, софт – были «институтскими»? Ведь выслушав допрос господина Супруна, можно предположить, что в этом конкретном случае МИП – только «надстройка», получавшая и распределявшая деньги. Или есть какое иное мнение по данному вопросу? И вот ещё что. Неужели Александр Супрун был таким альтруистом, что стоимости заказа по созданию «подводного робота» примерно в 20 млн рублей довольствовался зарплатой в районе 30 тысяч рублей в месяц? Похоже, что до истины в этой истории – ещё копать и копать. Как у того подводного робота – погружаться в глубину «научной» истории на 6 тысяч метров.
И вот ещё какой момент, который редакция считает отметить важным за пределами допроса Александра Супруна. В настоящее время и.о. директора ИМПТ ДВО РАН (как следует из открытых данных сайта ДВО РАН) является Алексей Борейко. 15 сентября 2021 года деловой портал «Золотой мост» разместил материал с названием «Учёным «скощуха»: заму директора Института проблем морских технологий ДВО РАН Алексею Борейко поменяли условный срок на штраф», в котором рассказывалось о том, как нынешний и.о. директора института был также осуждён по ч.1 ст. 285 УК РФ – по тому же составу преступления, по которому сейчас судят и Александра Щербатюка. Алексей Борейко, который, в отличие от Александра Щербатюка, вину полностью признал, получил судимость за должностное преступление. Когда в Примкрайсуде защита Алексея Борейко обосновывала необходимость смягчить ему наказание, то в речи защитника были приведены следующие факты, которые, по мнению адвоката, способствовали совершению им (Борейко) преступления: «…фактически проживал с семьёй, в том числе несовершеннолетним ребёнком, в предоставленной ему институтом служебной квартире, и невыполнение им прямых указаний директора института повлекло бы в дальнейшем лишение возможности проживать в предоставленном жилье. В связи с чем, можно говорить о том, что целями и мотивами совершенного преступления явилось не желание получить какое-либо обогащение, а скорее о проступке и малодушии, единожды проявленном в служебной деятельности под влиянием непосредственного руководителя, и соответственно, выраженной не в столь значительной степени его общественной опасности. Последствия в виде причинения ущерба не наступили, гражданский иск представителем потерпевшей стороны не заявлялся…»
А теперь руководитель с «малодушием» (по мнению его адвоката, высказанную публично в Примкрайсуде) из заместителя директора института превратился в «исполняющего обязанности»? Это что – кадровый «трамплин»? Неужели в ДВО РАН такой кадровый голод, что, несмотря на имевшуюся в прошлом судимость, человека назначают на вышестоящую должность, пусть даже и временно? Редакция просит прокурора Приморского края Сергея Столярова обратить внимание на подобные «кадровые решения» — на их законность и обоснованность.
А тут, кстати, из бизнес-навигатора rusprofile можно узнать, что Дальневосточное территориальное управление Минобрнауки России, которое является вышестоящей организацией по отношению к ДВО РАН, находится в процессе ликвидации. До этого, несколько лет назад, таким же образом было ликвидировано дальневосточное подразделение ФАНО, вместе с самим ФАНО. И остаётся наша наука совсем без пригляда?
Оставить комментарий