«Это просто рейдерский захват нефтебазы моей матери»: Мария Харченко в прениях в Амуроблсуде дала свою оценку происходящему

Апелляционная инстанция по делу Марии Харченко никаких сенсационных решений не вынесла. Да они и не ожидались

25 марта 2025 года представитель нашей редакции побывал в Амурском областном суде. Конкретно на судебном заседании по делу Марии Харченко. Напомним, ранее заседание по делу Марии Харченко, проходившее в Октябрьском районном суде Амурской области, под председательством судьи Оксаны Шлома, завершилось тем, что приговор вынесен не был. Вместо него судья Оксана Шлома приняла «соломоново решение»: вынесла определение о применении «мер медицинского характера», фактически, признав, что Мария Харченко неподсудна из-за психического заболевания. Напомним, что история уголовного дела в отношении Марии Харченко и её бывшего супруга Александра Харченко началась ещё в сентябре 2018 года, и до сих пор не закончилась. Хотя Александр Харченко уже осуждён и отбывает наказание в исправительной колонии.

Наша редакция уже освещает эту историю ровно пять лет, наблюдая за тем, как кулуарные договорённость некоторых представителей бизнес-кругов Амурской области оказываются выше логики, здравого смысла и закона. И как бизнес Марии Харченко и её родственников методично «переезжают «танком».

Однако, в тот день в областном суде сложилась интересная ситуация. С определением судьи Оксаны Шлома не согласились ни сама Мария Харченко, ни её адвокаты, ни процессуальные оппоненты в лице группы компаний «Бензо», приславшие сразу двух юристов на процесс. Не согласилась с действиями судьи Шлома даже мать Марии Харченко – Валентина Кочкина, которая, собственно, является собственницей нефтебазы в селе Екатеринославка, на которую судья Шлома зачем-то сохранила арест. Валентина Кочкина искренно недоумевает, почему её нефтебаза остаётся под арестом, если в уголовном деле она, как собственник этого объекта, не представлена никак. В общем, в суде сложился полный «флэш-рояль».

Судьи не разрешили в процессе снимать видео, но диктофон запрещать не стали, и даже не вспомнили о том, что есть такая тема, как «медицинская тайна».

При этом, судья-докладчик областного суда Дубделов, ранее, ещё в 2022 году, рассматривал в качестве судьи апелляцинной инстанции жалобу адвокатов Марии Харченко на постановлении Октябрьского районного суда (тогда еще под председательством Лавриненко А.Н.), о направлении её на лечение. И в тот раз судья Дубоделов журналисту присутствовать не разрешил, ссылаясь на медицинскую тайну. Теперь тайны уже, как видно, нет? Или есть, но опять на это забили? Или забыли?

В суде было интересно наблюдать за некоторыми моментами. Например, в процесс не смог явиться один из адвокатов, представляющий мать Марии Харченко Кочкину Валентину Сергеевну. Сам он из Хабаровского края и был занят по другому делу. Адвокат Кочкиной В.С. попросил отложить дело в связи с занятостью в другом процессе, но получил отказ, в связи с тем, что у подсудимой Марии Харченко достаточно адвокатов. Причем здесь адвокаты Харченко, когда ходатайство заявил адвокат Кочкиной? Один из адвокатов Марии Харченко, заявил ходатайство о том, чтобы в судебном процессе присутствовали органы опеки, которые должны были быть, как это указывалось в ходе заседания у судьи Шлома, но сторона защиты снова получила отказ, по причине того, что если у Марии Харченко есть адвокаты, а значит, по мнению коллегии облсуда, органы опеки присутствовать не должны.

А вот в этой ситуации разберёмся подробнее. Судья Оксана Шлома в суде первой инстанции специально привлекла органы опеки, мотивируя это психическим состоянием подсудимой. На каждое заседание, которое длилось не один час, приходил представитель органов опеки, тратил своё время, знакомился с материалами дела. А в областном суде, в заседании при рассмотрении жалоб выясняется, что опека оказывается не нужна. А зачем опеку судья Шлома привлекала ранее? Отрывала от работы? Сотни часов было потрачено зря? То ли со стороны судьи Шлома привлечение опеки было формой произвола и самодурства, то ли областной суд забил на права подсудимой?

Мария Харченко и её адвокат, выступая перед Амурским областным судом, показали, что районный суд, рассматривая дело, сделал много существенных упущений – самое очевидное из которых, — суд не назначил судебно-бухгалтерскую экспертизу. А ещё материалы уголовного дела построены исключительно на железнодорожных накладных, хотя топливо действительно поступало в вагонах с недоливом и самое главное, то, что топлива было похищено столько, что его просто негде было бы хранить в таком количестве. Вопросов масса: взять показания свидетелей, которые в суде опровергли те показания, которые давали на следствии, и откровенную нехватку документов, на основании которых можно было бы вынести обвинительный приговор.

Потерпевшая сторона в свою очередь вовсе ставила под сомнение наличие каких-либо психических заболеваний у Марии Харченко. Представители «Бензо» настаивали на том, чтобы Марию Витальевну обследовали бы в институте Сербского в Москве.

Мария Харченко, выступая в суде, отметила следующее. Ей вменяют вину хищение товарно-материальных ценностей трёх компаний на сумму более 400 миллионов рублей. Но это несколько противоречит показаниям самих же потерпевших. Ссылаясь на протокол допроса одного из руководителей, Сергея Невзорова, а показания эти были даны в суде в 2021 году, Мария Харченко отмечает «интересную арифметику». В своих показаниях Сергей Невзоров утверждал, что оборотные средства компании составляли 150 млн рублей. Теперь вопрос – как при оборотных средствах в размере 150 млн рублей она могла похитить более 400 млн рублей, то есть, в три раза больше, чем топлива вообще было? И ни один суд не дал на это ответ. Так же Мария Харченко отметила, что в бухгалтерских балансах компании нигде не отражены финансовые потери, которые появились в результате хищения. Кстати, вопрос о том, что в бухгалтерских балансах не отражены потери сотен миллионов рублей неоднократно поднимали в судебных процессах и адвокаты Харченко Марии. И каждый раз на этот вопрос нет ответов. И каждый раз суды «обруливают» этот «неудобный» вопрос.

Несмотря на то, что позиция государственного обвинения (да и самих потерпевших), условно говоря, «хромает на обе ноги», представители потерпевших настаивали на определении судьи Оксаны Шлома и о своём желании вернуть уголовное дело на новое рассмотрение в Октябрьский районный суд Амурской области. Видимо, Оксана Шлома не дала того результата, который от неё могли ожидать. Хотя самое главное, всё-таки, сделала – сохранила арест на нефтебазу Валентины Кочкиной, с указанием – до исполнения приговора по делу Александра Харченко (имеется в виду – погашение ущерба на сумму более, чем в 100 млн рублей). Но даже при таких обстоятельствах судья Шлома не рискнула выносить Марии Харченко обвинительный приговор.

Вообще, наблюдать за этим процессом было весьма интересно. Так, например, давая оценку одну из документов в уголовном деле, представитель потерпевших произнесла знаменательную фразу: «Правовая природа этого документа неясна!» Да тут неясна правовая природа всего уголовного дела – в нём столько противоречий, что его нужно было даже не доследовать, а прекращать. Но те, кто его начинал расследовать, ушли на повышение. Следователи стали начальника отделов полиции, гособвинитель ушёл в федеральные судьи – кто-то же им обеспечивал такой кадровый «трамплин»?

Мария Харченко в своём последнем слове, выступая перед судом, в очередной раз заявила, что «всё происходящее — это рейдерский захват нефтебазы, принадлежащей моей матери. Ещё в 2018 году мои оппоненты мне обещали, что эту дело перейдет в уголовную плоскость и в результате этого базу заберут. Теперь я вижу, что это воплощается в реальность, хотя в 2018 году я не поверила!».

В качестве итога отметим, что решение Амурский областной суд не изменил. Он оставил в силе решение о мерах медицинского характера для Марии Харченко, так же и то, что нефтебаза Валентины Кочкиной остаётся под арестом до исполнения приговора в части взыскания денег с Александра Харченко, хотя он к нефтебазе Валентины Кочкиной никакого отношения не имеет.

Причём сохранение ареста на имущество третьего лица, коей является Валентина Кочкина, прямо противоречит как позиции Конституционного Суда РФ, так и Верховного Суда РФ, неоднократно высказывавшихся по этому вопросу. Позиция высших судебных инстанций однозначная – после вынесения итогового акта по уголовному делу, аресты, наложенные на имущество третьих лиц, должны быть сняты. Но, видимо, амурские суды существуют в иной правовой системе. Складывается впечатление, что целью всего судилища над Марией Витальевной являлось именно сохранение ареста на нефтебазу.

Впрочем, едва ли стоило ожидать иного решения суда. Впереди – рассмотрение дела в Девятом кассационном суде общей юрисдикции во Владивостоке. Может быть, хоть там увидят, что это не уголовное дело, а «лоскутное одеяло», сшитое из противоречий?