Фемида «кошмарит» защиту или «адвокатское бесправие» в Первомайском суде

Закон

Расследования

06.Фев.2018

• адвокат Олеся Моисеева
• защита для адвоката
• Первомайский районный суд
• подсудимый Дмитрий Родионов
• судья Анна Черненко
• Фемида

Слишком вольное обращение с нормами права и доказательствами пробуждает сомнения в компетентности следствия и незаинтересованности суда

Обвиняют в одном, а судят за другое?

В производстве судьи Первомайского районного суда Анны Черненко находится уголовное дело, подсудимым по которому является Дмитрий Родионов, ныне пребывающий под стражей. Он обвиняется не только в целом ряде эпизодов мошенничества, но ещё и в участии в организованном преступном сообществе. Но так ли страшен черт, как его малюют?  Вина еще не доказана и вопрос об обоснованности обвинения требует отдельного рассмотрения.  Но, даже если и поведение подсудимого было далеко не ангельским, то,  тем не менее, у Родионова возникли достаточно обоснованные недоумения при ознакомлении с предъявленным ему обвинительным заключением.

Нестыковка проявилась, в частности, в том, что в постановлении о привлечении его к уголовной ответственности в качестве обвиняемого (оно датировано 27 июля 2015 года) указывалось, что сумма причинённого преступлением ущерба составляла 1637240 рублей, тогда как в обвинительном заключении значилась уже совершенно иная сумма – 1699240 рублей. Есть и другие отличия между постановлением о привлечении в качестве обвиняемого и текстом обвинительного заключения: в первом – отсутствовало, а во втором документе имелось описание эпизода, в ходе которого, как можно понять, и был причинён тот самый дополнительный ущерб. Более того, как отразил обвиняемый в адресованном судье ходатайстве, преступление, совершённое 1 сентября 2011 года против индивидуального предпринимателя С., и передача ею денег одному из сегодняшних подсудимых, осуществлённая три года спустя в 2014 году  после этого преступления, никак не связаны друг с другом, то есть, вменять причинение дополнительного ущерба никак не представляется возможным. Такой подход побудил Дмитрия Родионова заметить, что обвинительное заключение не соответствует предъявленному ему обвинению, а возникшие в результате этого противоречия создают неопределённость во времени и сумме причинённого предпринимателю С. ущерба, что не позволяет вынести законный приговор. Такая ситуация побудила Родионова ходатайствовать перед судом о возвращении уголовного дела прокурору для устранения препятствий рассмотрения его судом и составления обвинительного заключения в соответствии с требованиями уголовно-процессуального законодательства.

Рассматривая вопрос о «технологии» следственно-судебного процесса, уместно обратить внимание на то, что защитник Дмитрия Родионова – адвокат Олеся Моисеева —  неоднократно указывала на несоответствие между изложенными в обвинительном заключении и в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого данными. В соответствии с таким подходом, сам подсудимый и сторона его защиты ходатайствовали о возврате уголовного дела прокурору. Обобщённо говоря, не может же оказавшийся в статусе подсудимого человек быть обвинённым в одном деянии или группе деяний, а отвечать перед судом – за другие? Даже если эпизоды деяний – похожи (напомним, у того же Родионова в «послужном» списке, из-за чего он оказался под следствием, а затем и на скамье подсудимых, — далеко не один эпизод вменяемых фактов мошенничества), но всё должно быть документально закреплено – так, как того требует закон. Без произвольных «телодвижений».

Позже, однако, выяснилось, что в уголовном деле, поступившем в суд, постановление о привлечении в качестве обвиняемого и обвинительное заключение идентичны по тексту, но зато  как раз те три листа, где идет речь о преступлении в отношении  предпринимателя С.  отличаются цветом бумаги, качеством печати.

Тогда сторона защиты свою позицию в ходе процесса аргументировала тем, что произведённая, как можно понять, на этапе предварительного расследования, замена листов в постановлении и  изменение его содержания не позволяет выполнить требования, изложенные в статье 220 УПК РФ. По этой самой причине адвокат Олеся Моисеева и просила Первомайский районный суд в лице судьи Анны Черненко истребовать из Фрунзенского районного суда города Владивостока и Приморского краевого суда материалы о продлении её подзащитному срока содержания под стражей, где также имеются копии постановлений о привлечении в качестве обвиняемого . Ведь в этих материалах, по убеждению стороны защиты, те данные, которые могут пролить свет на природу разночтений.

Другая неувязка отражена в другом ходатайстве Дмитрия Родионова, так же адресованном судье Первомайского районного суда Анне Черненко. Как отметил Родионов, в предъявленном ему 27 июля 2015 года обвинении, говорилось о хищении путём обмана грузовых шин, принадлежавших ООО «АТЛ-ДВ», и причинении таким действием ущерба на общую сумму 2667600 рублей. Между тем, в обвинительном заключении указано было, что собственником шин явилось ООО ТД «Русская шина», и именно этой – второй – компании причинён ущерб на обозначенную ранее сумму. Противоречие заключается в том, что первая из названных фирм была признана потерпевшей (в постановлении от 28 июня 2012 года), тогда как вторая потерпевшей стороной не признавалась, и оплата в первую компанию от второй не поступала. Это ходатайство вскоре будет рассмотрено и, вероятнее всего, судья откажет в том, о чем просит подсудимый Родионов.

Сопоставив тексты обвинительного заключения и данные, которые были установлены органами предварительного следствия, Дмитрий Родионов пришёл к выводу: обвинительное заключение не соответствует предъявленному обвинению, а это является нарушением требований статьи 220 УПК РФ. Такой подход означает, что суд не только вправе, но и должен возвратить дело прокурору – с тем, чтобы обвинение соответствовало фактической стороне дела, а при вынесении приговора суд мог бы оперировать установленными и относящимися к делу обстоятельствами, а не взятыми произвольно и невесть откуда.

О том, что досадные «оплошности» (фактически же – искажения) имели место, видно и по вынесенному 23 ноября 2017 года постановлению Первомайского районного суда Владивостока (председательствующий – судья Анна Черненко). Как установил суд, сам подсудимый (Родионов) и его защитник (Олеся Моисеева) в процессе заявили о несоответствии обвинения — постановлению о привлечении подсудимого в качестве обвиняемого (оно датировано 27 июля 2015 года). Более того, в последнем из названных документов говорится: данное постановление даже не предъявлялось Родионову (это видно из документов, вышедших из «недр» следственной части Следственного управления УМВД России по Приморскому краю). Адресованное суду ходатайство поддержали и некоторые другие обвиняемые по уголовному делу, в рамках которого осуществляется расследование деятельности Дмитрия Родионова. А другие – сочли, что этот вопрос надлежит разрешить суду. Показательно, что государственный обвинитель не нашла законных оснований для возвращения уголовного дела прокурору, и, как результат, — просила отказать в удовлетворении заявленных ходатайств.

Так или иначе, но суд решил, что доводы Родионова и стороны его защиты несостоятельны. Мол, представленный диск с фотокопиями уголовного дела, сделанных в период следствия, чуть ли невесть откуда взялся, да и возможно ли доверять тому, кто вносил на него информацию и т.п. и т.д. Представленные документы – хоть и отличаются друг от друга, но – возможно ли соотнести их друг с другом? Шутка ли, но текст постановления о привлечении в качестве обвиняемого (в виде копии) не прошит и не пронумерован! Да и чем (невнимательностью или безалаберностью следователя, по меньшей мере?) может быть объяснено то, что запрошенная Родионовым в какой-то момент копия подписана одним следователем – при оригинале, имеющем подпись её коллеги?.. В итоге, аргументы подсудимого и его защиты судом были отвергнуты.

Такие разные процессуальные документы

По-своему показательными моментами в ходатайстве защитника являются детали (да-да, в которых, говоря образно, скрывается дьявол!). Так, визуально могли быть зафиксированы и различие в цвете бумаги, и в качестве печати текста документов, — если сравнивать их с иными материалами уголовного дела. Другой вызвавший вполне резонные недоумения нюанс – исполнение копии постановления о привлечении Дмитрия Родионова следователем без требуемых в таких случаях печатей (имелись исключительно подписи, но их для подтверждения подлинности недостаточно). Интересным для понимания ситуации является замечание, сделанное в ходе судебного процесса гособвинителем. Оно было связано с тем, что ознакомление с документами не позволило изучить, что из себя представлял приобщённый защитой диск. Представитель прокуратуры просила суд предоставить возможность для изучения диска – либо вне заседания суда, либо в самом судебном заседании – при проведении его в специально оборудованном зале (на момент слушаний дела процесс протекал в зале, не имевшем специального оборудования, а имеющее специальное оборудование помещение было на тот момент занято).

Часть подсудимых и их адвокатов поддержали заявленное ходатайство, другие же сочли возможным оставить разрешение такого вопроса на усмотрение суда.  Адвокатом Моисеевой О.П. была представлена копия постановления о привлечении в качестве обвиняемого от 27 июля 2015 г., полученная ею во Фрунзенском районном суде в ноябре 2017 г., где Родионову продлевался срок содержания под стражей. Эта копия соответствует фотокопиям материалов дела, имеющимся у защиты, копии постановления с подписью следователя Лукьянова Д.А., но не заверенного печатью и,  само собой, разумеется, отличается от постановления, которое сейчас находится в деле. Судьей Черненко эта копия постановления к делу приобщена не была. Да и зачем, тогда  придется ломать голову,  как объяснить разницу.

Важным моментом в судебном процессе видится поставленный адвокатом Олесей Моисеевой вопрос о том, что в материалах уголовного дела не просто содержится неверное постановление, а речь целесообразно вести о том, что обвинительное заключение от 27 июля 2015 года было заменено. И такое утверждение подкреплено документами. Такую позицию защитника единодушно поддержали подсудимые и защитники подсудимых. В противовес высказалась гособвинитель. Представитель прокуратуры подвергла сомнению доводы стороны защиты. Особый скепсис вызвал представленный стороной защиты диск (в подлинности содержащихся на нём данных, да и соответствия копии постановления о привлечении Родионова в качестве обвиняемого – оригиналу – в надзорном ведомстве усомнились). Рассматривая как первоисточник постановление о привлечении Родионова в качестве обвиняемого, находящееся в уголовном деле и подписанное прокурором обвинительное заключение, гособвинитель сочла нужным обозначить: доводы защиты сомнительны, а потому – «не могут быть учтены». По словам представителя прокуратуры, указание на то, что событие преступления имело место в 2011 году, а передача денежных средств – тремя годами позже, может найти объяснение в «технической ошибке». А те материалы, которые, как утверждала сторона защиты, не было возможности истребовать во Фрунзенском районном суде и в Приморском краевом суде (эти суды выносили решения о продлении срока содержания Дмитрия Родионова под стражей) — вполне можно  было получить в Первомайском прокуратуре. Так, по крайней мере, полагала гособвинитель. Полемизируя с ней, адвокат Олеся Моисеева заявила о невозможности истребования всех необходимых для ведения защиты подзащитного документов, ведь материалы и дела на руки адвокатам не выдаются. Не согласилась защитник и с тем, что разночтения в годах – результат исключительно «опечатки»: ведь в результате увеличения срока (до 2014 года) увеличился и объём обвинения. В определённой степени на это обстоятельство указывает продление срока содержания Дмитрия Родионова под стражей, о чём перед Фрунзенским районным судом ходатайствовал следователь Лукьянов Д.А. Адвокат Моисеева обратила внимание суда и на то, что ряд заявленных ею иных ходатайств  не были рассмотрены, как оказались не изученными судом некоторые документы.

На то, что не так всё просто и что нельзя начисто исключать каких-то действий следователей на этапе предварительного расследования, в результате чего обвинение «приросло» новым эпизодом (а на его расследование потребовалось дополнительное время, ради чего и ходатайствовал следователь о продлении срока содержания подследственного под стражей), указывают и другие действия. К ним можно отнести направленное Дмитрием Родионовым в адрес руководителя Следственного управления Следственного комитета РФ по Приморскому краю С.А. Грызыхину заявление о возбуждении уголовного дела (поступило в канцелярию СУ СКР по Приморскому краю 26 ноября 2017 года). По этому поводу можно заметить, перефразировав известное выражение: «Если в материалах уголовного дела заменяют страницы, значит это кому-нибудь нужно». Родионов не без оснований допускает возможность того, что такая подмена (она является составом преступления статьи 292 УК РФ, именуемой как «служебный подлог»!) осуществлена сотрудниками следственной части Следственного управления УМВД  России по Приморскому краю после выполнения статьи 217 УПК РФ – ознакомления обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела. По предположению Дмитрия Родионова, это могло быть сделано из тех соображений, чтобы не предъявлять ему новое обвинение, «которое повлекло бы продление сроков следствия и лишнюю работу для следователей».

Обратив внимание на то, что направленное для проверки в Следственный отдел СУ Следкома России по Приморскому краю по Первореченскому району города Владивостока заявление в Следственное управление СКР не вызвало ожидаемого эффекта (Дмитрий Родионов предполагал, что его оповестят о результатах проверки), Родионов уведомил о предпринятых им шагах руководителя Следственного отдела по Первореченскому району. Что называется, на всякий случай: ему, как и его защитнику – адвокату Моисеевой, было важно знать, насколько верны (или – не верны) его предположения о следственном «иллюзионе» с его уголовным делом и обвинениями.

«Мы же вас предупреждали…»?

Последующие события судебного заседания, происходившего 17 ноября 2017 года, — имели не просто поворотное, а, можно сказать, эпохальное значение. Воспользовавшись тем, что адвокат Олеся Моисеева не смогла принять участие в продолжении заседания, назначенного на послеобеденное время того самого дня, а вынуждена была выехать по другим адвокатским делам в Уссурийский районный суд (при этом на замену ей прибыл адвокат Э.А. Гройсберг, появление которого, как можно понять, не было запланировано Первомайским районным судом изначально), — председательствовавшая в процессе судья Анна Черненко объявила в заседании перерыв. Однако основная «беда» — в том, что отъезд Олесей Моисеевой в Уссурийск был расценен как самовольное покидание судебного заседания в Первомайском районном суде – со всеми вытекающими отсюда неприятными, если не сказать большего, последствиями, о чём речь пойдёт отдельно.  В судебном заседании 27 ноября 2017 года адвокат Олеся Моисеева сочла необходимым вести аудиозапись процесса.

В ходе диалога с председательствующим судьёй защитник сообщила, что причиной её неявки на продолжение предыдущего заседания явилась её занятость: правомочия же адвоката Э.А. Гройсберга – точно такие же, как и у неё, О.П. Моисеевой. Он приглашён вторым адвокатом и имеет полное право представлять и защищать Дмитрия Родионова.  Гособвинитель высказала претензии к защитнику, сочтя отсутствие О.П. Моисеевой не чем иным как «воспрепятствием судебному следствию», «неуважением к суду, «затягиванием дела по существу» и т.п. Понимая, что судебное заседание отклоняется от намеченного курса и превращается едва ли не в судилище над коллегой, адвокат Е.В. Быкова в своей реплике не поддержала претензии гособвинителя и председательствующего судьи, адресованные О.П. Моисеевой. Аналогичную позицию обозначил и адвокат М.Я. Коптюк, поддержав коллег. Созвучны с изложенными – и позиции адвокатов А.А. Архангельского и М.В. Гавриленко. Показательно, что подсудимый Дмитрий Родионов высказался о том, что участие адвоката Э.А. Гройсберга нисколько не нарушило его права на защиту.

При решении судьи Черненко А.А. об отложении рассмотрения дела  адвокату Э.А. Гройсбергу таким образом был дано понять: его участие суд не воспринимает или воспринимает как неприемлемое. Хотя право выбора адвокатов остаётся, в соответствии с законом, за подзащитным лицом.

Защита для защитника

Несмотря на оценку ситуации со стороны подсудимого Дмитрия Родионова и позицию участвующих в деле адвокатов, судья Анна Черненко 27 ноября 2017 года вынесла-таки частное постановление, которым решено обратить внимание  Минюста России, Совета Федеральной палаты адвокатов РФ, Адвокатской палаты  Приморского края на  якобы допущенные защитником Дмитрия Родионова — адвокатом Моисеевой О.П. — нарушения закона и профессиональной этики адвоката.

В связи с таким действием председательствующего судьи Родионов направил в судебную коллегию по уголовным делам Приморского краевого суда апелляционную жалобу, в которой просил это самое частное постановление отменить.

Со своей стороны, апелляционную жалобу на это же частное постановление адресовала тому же получателю и сама адвокат О.П. Моисеева. Полагая частное постановление незаконным, необоснованным и подлежащим отмене, она указала на то, что защиту Дмитрия Родионова изначально осуществляют два адвоката – она и Э.А. Гройсберг. Инициатива назначить по два адвоката (они имеются и у других подсудимых по рассматриваемому уголовному делу) исходила от суда – с учётом длительности процесса и возможности занятости одного из адвокатов, чтобы не откладывать рассмотрение дел. Адвокат Моисеева пояснила, что заранее не была уведомлена о том, что намечавшееся судебное заседание должно было проходить в течение всего дня. А когда она предупреждала председательствующего судью о необходимости участия в ином процессе и выезда туда, — судья «не обратила внимания» на сказанное защитником, как и на оповещение о прибытии адвоката Э.А. Гройсберга – с теми же правомочиями, что и у О.П. Моисеевой. В силу таких обстоятельств защитник О.П. Моисеева просила краевой суд отменить частное постановление судьи Анны Черненко.

На некорректность поведения председательствующего судьи указывает и другой факт. В адресованных судье Анне Черненко замечаниях на протокол судебного заседания адвокат Е.В. Быкова заметила следующее. В ходе продолжения судебного заседания, куда явился адвокат Э.А. Гройсберг, выяснялось мнение участников процесса о возможности продолжить судебное заседание в отсутствие адвоката О.П. Моисеевой. Так сформулировано в протоколе. Но в судебном заседании, по утверждению Е.В. Быковой, председательствующий судья сразу огласила об откладывании рассмотрения дела в связи с неявкой адвоката О.П. Моисеевой. При этом ходатайство этого защитника не оглашалось, мнение участников процесса о возможности рассмотрения дела не выяснялось. Не сообщил суд участникам процесса и о явке свидетелей, не оглашал решения судом об их освобождении от участия в процессе. Таким образом, все действия председательствующего судьи могут быть расценены не просто как «келейные», но и противоречащие действующему законодательству.

Самое же, пожалуй, неожиданное заключается в том, что свою позицию – в защиту адвоката О.П. Моисеевой – высказал её подзащитный Дмитрий Родионов. Он адресовал председателю Адвокатской палаты Приморского края Б.П. Минцеву заявление. В этом документе, в частности, говорится, что его защиту в процессе осуществляют два адвоката – Олеся Моисеева и Эдуард Гройсберг (последний вступил в дело в сентябре 2017 года). Но самое интересное и примечательное – даже не это. Ещё в начале сентября минувшего года О.П. Моисеева известила своего подзащитного о том, что судья Анна  Черненко «настоятельно рекомендовала всем участвующим в процессе защитникам  найти  себе  адвокатов на замену в случае занятости, поскольку судебный процесс будет длительный, ряд потерпевших и свидетелей являются иногородними. В противном случае она вообще заменит всех неявившихся адвокатов, даже несмотря на уважительность причины неявки». По словам Дмитрия Родионова, аналогичную информацию он получил от других обвиняемых, которые, как и он сам, содержатся под стражей, и их вместе доставляют в Первомайский районный суд.

Если говорить о деятельности Э.А. Гройсберга в качестве защитника Дмитрия Родионова, то он принимал участие в судебных заседаниях неоднократно: шесть раз – в сентябре, четыре раза – в октябре 2017 года.

Вопрос о возможности участия адвоката Гройсберга была обсуждена Родионовым с Моисеевой. Прибытие Э.А. Гройсберга в процесс не было воспринято председательствующим судьёй как возможность продолжения судебного заседания. Напротив, всё было преподнесено другим участникам так, как будто отсутствие О.П. Моисеевой (даже – в условиях присутствия и готовности другого адвоката «подхватить начатое») означает едва ли не полный срыв судебного процесса.

В адресованном в Адвокатскую палату Приморского края заявлении Дмитрий Родионов обозначил, что проведённое 27 ноября 2017 года судебное заседание председательствующий судья Анна Черненко посвятила не рассмотрению вопросов по уголовному делу, а обсуждению поведения его, Родионова, защитника. (Более детальное представление о том, что творилось на процессе, даёт выписка из протокола, особенно – те её моменты, которые связаны с действиями гособвинителя, председательствующего судьи и других участников процесса). Родионов отметил, что у него «складывается впечатление», что частное постановление в отношении его защитника «вынесено в отместку за заявление ходатайства о возвращении уголовного дела прокурору и активную позицию», а также преследует целью устранение адвоката О.П. Моисеевой от участия в процессе. Последнюю мысль наиболее ярко иллюстрирует такая фраза из частного постановления Первомайского районного суда города Владивостока (цитируем с соблюдением орфографии, пунктуации и стилистики документа: «Демонстративное проявление неуважение к суду и закону суд расценивает как проступок несовместимый со статусом адвоката». Что тут ещё скажешь? А.А. Черненко договорилась до того, что результатом поведения защитника явился «сорванный судебный процесс», «отложение судебного разбирательства» и «нарушение права подсудимого на защиту».  Пытаясь показать всю тяжесть вины «внезапно» уехавшего 23 ноября 2017 года защитника, судья апеллировала даже к практике Европейского Суда по правам человека…

«Активный» адвокат – помеха для следствия и суда?

О том, что защитник Дмитрия Родионова занимает твёрдую, последовательную и, что немаловажно, — наступательную позицию, оценили, наверное, все – и следователи, и прокуратура, и суд. Да и коллеги тоже могли в том не раз убедиться. Чего, к примеру, стоят поставленные ею вопросы (они адресованы судье Анне Черненко) и касающиеся ведения протокола судебного заседания. Неполнота отражения хода процесса, по мнению адвоката, проявилась, в частности, в той части протокола, которая охватывает судебное заседание за период с 31 октября по 7 декабря 2017 года (предъявлена для ознакомления 11 января 2018 года (в тексте ошибочно указан 2017 год).

По словам Олеси Моисеевой, в протоколе от 17 ноября 2017 года, на листе 4, отсутствовала запись о том, что (цитируем по документу – с соблюдением авторских грамматики, пунктуации и стилистики) «судом был изучен представленный стороной защиты диск с фотокопиями томов уголовного дела № 45, 46, 53 и установлено несоответствие постановления о привлечении Родионова Д.Е. в качестве обвиняемого от 27 июля 2015 г. в фотокопиях и уголовном деле». В протоколе, датированном 23 ноября 2017 года, по наблюдению защитника, на листе 5 содержится информация о явке двух свидетелей, тогда как «в судебном заседании такой информации оглашено не было».

Ещё одна недоработка протокола обнаружена адвокатом на листе 9: там после информации об отложении судебного заседания до 14 часов не было занесено ходатайство защитника об отложении судебного заседания, назначенного на 14 часов в связи с занятостью в Уссурийском районном суде. Оказалось упущенным и сообщение о том, что защитнику «не было известно о том, что рассмотрение дела было назначено на целый день».

Не отражены в протоколе судебного заседания и принципиально важные реплики председательствующего судьи, а также других участников процесса. Из такого положения дел понятно, что ни один сколько-нибудь значимый промах суда не остаётся без внимания и без реагирования со стороны защитников.

Впрочем, суд — в лице председательствующей судьи Анны Черненко — тоже не оставался «в долгу». Так, отвечая адвокатам Е.В. Быковой и О.П. Моисеевой, эта служительница Фемиды в письме от 22 января 2018 года за №№290, 291 заметила, что возвращает замечания на часть протокола без рассмотрения и мотивирует свои действия тем, что замечания могут быть поданы на весь протокол в целом (в соответствии со статьёй 260 УПК РФ), а не на его части. (Правда, как это возможно сделать, — остаётся загадкой: ведь адвокатов и подсудимых знакомят с протоколом по частям – по мере оформления. А уж то, каково качество этого оформления, – в этом мы только что убедились).

Трудно сказать, насколько могли бы оказаться попытки судьи наказать «строптивого» адвоката (а, собственно, «беззубый» и неумелый – нужен ли такой?). Во всяком случае, на частное постановление за подписью судьи А.А. Черненко Адвокатская палата Приморского края не могла не среагировать. И именно поэтому на имя президента АППК Б.П. Минцева поступило объяснение от адвоката О.П. Моисеевой.

В нём защитник указала, что доводы частного постановления о том, что  23 ноября 2017 года она якобы «самовольно покинула судебное заседание, сорвала судебный процесс, чем проявила неуважение к суду», а также нарушила право своего подзащитного на защиту, а также – «право подсудимых  на судопроизводство в разумный срок» необоснованные.

Для такого подхода имеются весьма серьёзные основания. Одно из них заключается в том, что защиту Дмитрия Родионова (как, впрочем, и других подсудимых) осуществляли два адвоката. Инициатива назначения двух адвокатов исходила от суда и была призвана обеспечить право подсудимых на защиту – с учётом длительности процесса и возможной занятости одного из адвокатов.

Принципиально важным моментом объяснения адвоката О.П. Моисеевой является следующий момент: «Я никогда не заявляла ходатайство о назначении адвоката Гройсберга Э.А. только на период оглашения предъявленного обвинения и не могла этого сделать, поскольку право ходатайствовать о назначении защитника имеет только сам обвиняемый». И адвокат Гройсберг ознакомился с материалами уголовного дела, согласовал позицию с подзащитным.

Первоначально даже планировалось, что 23 ноября 2017 года в судебном заседании должен был принимать участие именно Э.А. Гройсберг, а участие в заседании О.П. Моисеевой связано исключительно с тем, что оставалось не рассмотренным ходатайство о возвращении уголовного дела прокурору (оно было заявлено  ранее с участием именно защитника Моисеевой).

Весьма примечательным и достойным внимания видится подмеченная адвокатом деталь: знакомясь с информацией Первомайского районного суда, Олеся  Моисеева заметила, что в списке дел, которые были назначены к рассмотрению на 23 ноября 2017 года, дела в отношении её подзащитного Дмитрия Родионова по каким-то причинам отсутствовало. Неужели – пропустили или забыли? Ведь в этом списке, если верить в его достоверность, судья Анна Черненко с утра должна была рассматривать административные дела, в 15 часов – тоже было намечено к рассмотрению административное дело, а на 16:30 оказалось запланировано рассмотрение материала о продлении срока содержания под стражей. Из этого защитник Дмитрия Родионова сделала вывод о том, что уголовное дело в отношении её подзащитного судья Анна Черненко не планировала слушать во второй половине дня.

Стоит заметить и то, что в поддержку коллеги выступили адвокаты, осуществляющие защиту подсудимых по тому же уголовному делу, по которому проходит подзащитный О.П. Моисеевой.

На неправомерные действия судьи Первомайского районного суда г. Владивостока Анны Черненко готовится жалоба  в квалификационную коллегию судей Приморского края. Как считают адвокаты поведение данной судьи и грубые процессуальные нарушения, допущенные ею при рассмотрении уголовного дела, «умаляют авторитет  судебной власти и вызывают сомнения в её объективности и беспристрастности».

Более того, адвокаты убеждены: если дело дойдёт до вынесения итогового судебного решения (приговора), основанного на постановлении о привлечении Дмитрия Родионова в качестве обвиняемого от 27 июля 2015 года с изменённым уже после его предъявления содержанием, — то постановление приговора будет «заведомо неправосудным и незаконным».

Игнорирование судьёй заявленных ходатайств защиты, а не только легковесное (если не сказать большего) отношение к документам – материалам уголовного дела, неприятие дополнительных доказательств, нежелание вдумчиво относиться к предъявленным доводам, в том числе – и имеющим признаки подмены (фальсификации). Получается, что судья Анна Черненко «нейтрализовала неудобные для вынесения постановления об отказе в удовлетворении ходатайства  о возвращении уголовного дела прокурору материалы, вроде как их и не было» (по мнению адвоката Моисеевой).

Если рассмотреть ситуацию в комплексе, то трудно не согласиться с выводами стороны защиты. Адвокаты вполне резонно усматривают в линии поведения судьи не только отдельные процессуальные нарушения, но и гораздо большее – заинтересованность (по не известной пока причине) судьи Анны Черненко «в исходе дела и вынесении обвинительного приговора».

Со слов защитников эта судья «неоднократно открыто высказывала своё мнение о доказанности предъявленного обвинения» по статье 210 УК РФ (об организации преступного сообщества), полагая, что для вынесения приговора ей будет достаточно ранее осуждённого лица, «дело в отношении которого было выделено в отдельное производство в связи с заключением досудебного соглашения».

Позицию судьи Анны Черненко защитники подсудимых расценивают как не только подрывающую авторитет судебной власти, но и умаляющую значимость участия в процессе адвоката, который (цитируем коллективную жалобу) «при данном положении дел, уже, оказывается не самостоятельным участником, наделённым правами, а неким бесправным и малозначительным элементом в процессе, появляющемся и заменяемом по желанию судьи».

Закономерным этапом развития взаимоотношений с защитником О.П. Моисеевой стало вынесение председательствующим судьёй А.А. Черненко частного постановления и последующее проведение заседания суда 27 ноября 2017 года, несмотря на то, что  нормы УПК РФ исключают для суда возможность вмешательства в порядок осуществления адвокатами защиты интересов подсудимого и решения, кто из защитников будет участвовать в рассмотрении дела, если их несколько. По мнению Родионова Д.Е., преподнося вопрос таким образом, что участие в процессе адвоката О.П. Моисеевой является обязательным и непреложным, судья А.А. Черненко «намеренно исказила ситуацию с целью вынесения частного постановления и созданию личных неприятностей для адвоката».

По крайней мере, взаимоотношения между судьёй и адвокатом Е.В. Быковой (она также до определённого момента участвовала в процессе на правах защитника одного из подсудимых, проходящих по тому же уголовному делу, что и Дмитрий Родионов) наводят на мысль, что судья А.А. Черненко «постепенно избавляется от неудобных адвокатов в процессе, занимающих активную позицию защиты». И у защитников по данному уголовному делу появились «основания полагать, что подобная участь постигнет всех адвокатов, позиция которых будет мешать быстро  вынести обвинительный приговор».

Кодекс  судейской этики гласит: «Судья должен поддерживать свою квалификацию на высоком уровне, необходимом для надлежащего исполнения обязанностей по осуществлению правосудия». Однако, проанализировав действия и поведение судьи А.А. Черненко, у стороны защиты есть повод усомниться в её квалификации как судьи.

А если исходить из того же Кодекса судейской этики, то за совершение дисциплинарного проступка (нарушение норм Закона Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации» и положений настоящего Кодекса) на судью может быть наложено дисциплинарное взыскание.

В Постановлении Пленума Верховного суда РФ от 31 мая 2007 года №27 «О практике рассмотрения судами дел об оспаривании решений квалификационных коллегий судей о привлечении судей судов общей юрисдикции к дисциплинарной ответственности» приведена расшифровка термина «дисциплинарный проступок, влекущий дисциплинарное взыскание в виде предупреждения или досрочного прекращения полномочий судьи». Под таковым понимается не только нарушение норм закона «О статусе судей в Российской Федерации», положений Кодекса судейской этики, но и нарушение общепринятых норм морали обязанностей при отправлении правосудия, правил поведения при исполнении иных служебных обязанностей и во внеслужебной деятельности.

Сознавая, что рассмотрение уголовного дела – «это не просто вынесение приговора, а определение судьбы людей», и проведение судебного следствия необходимо осуществлять в соответствии с нормами закона, вынесенные же решения – выносить объективно и беспристрастно, адвокаты решили  обратились с просьбой: с учётом изложенного и на основе норм статьи 28 «Положения о порядке работы квалификационных коллегий судей» и пункта 1 статьи 12.1 закона «О статусе судей в Российской Федерации», — провести проверку изложенных обстоятельств игнорирования судьёй Первомайского районного суда города Владивостока Анной Черненко требований закона и принять к ней меры дисциплинарной ответственности.

Вместо послесловия

Та «необыкновенная лёгкость в мыслях», которая была присуща гоголевскому «ревизору» Хлестакову, похоже, характерна и для некоторых наших современников – почти два века спустя после написания и первой постановки этой бессмертной комедии. Но в сегодняшней нашей жизни далеко не всё оказывается столь смешно, как в литературном произведении. Особенно – тогда, когда речь идёт о решении судеб людей. Да, возможно (пока не доказано судом – говорим о возможности), не чистых на руку. Но даже и в этих случаях от лиц, уполномоченных отправлять правосудие, требуется неукоснительное соблюдение закона. Иначе вместо судопроизводства будет иметь место фарс. Или даже – трагифарс. Совершенно не смешной. Даже – страшный…