«Лес в тупике»: то ли ужасный конец, то ли ужас без конца
Чего ждать от действий властвующих «реформаторов» лесной отрасли
Есть вопросы… Но каковы ответы?
Не так уж много времени прошло с того момента, когда Президент РФ на совещании по вопросам развития и декриминализации лесного комплекса дал поручение – «с 1 января 2022 года ввести полный запрет вывоза из России необработанных или грубо, только для вида, обработанных лесоматериалов хвойных и ценных лиственных пород».
Не успели мы осмыслить, что же и как делать будем, как новое известие появилось. О новой инициативе, исходящей от Правительства РФ. Оно скорректировало перечень железнодорожных пунктов пропуска для убытия с территории России отдельных видов лесоматериалов. В проекте постановления, что подготовлен правительством, говорится про лесоматериалы круглые. Те самые, что в товарной позиции 4403 единой ТН ВЭД ЕАЭС обозначены.
Инициаторы такого нововведения громогласно заверяют, что проект, мол, направлен на оптимизацию таможенного контроля в отношении лесоматериалов, которые квалифицируются в товарной позиции 4403 и 4407 ТН ВЭД ЕАЭС. Речь идёт о том, что при введении новшества в действие весь перечень таких пунктов окажется состоящим всего из двух позиций. Это Люття – Вартиус (Финляндия) и Хасан – Туманган (КНДР).
Срок, когда вступит в силу постановление, уже определён: 1 января 2022 года. И общественное обсуждение проекта, сроки которого были определены с 26 января по 15 февраля 2021 года, уже истекли. Смысл же постановления – в полном ограничении (читай: недопущении) экспорта круглых лесоматериалов.
Однако есть вопрос – о том, что в КНДР везти лес никак нельзя: действуют санкции! А морской путь, который начинается из дальневосточных портов, как же он? Да никак. Тут практически не осталось специализированных мест отгрузки древесины.
Вопрос о необходимости переработки даже можно не ставить. Понятное дело, что она нужна. Но, вот, как быть с ней, если не только на Дальнем Востоке, да и, пожалуй, в России в целом не хватает мощностей, чтобы весь возможный к заготовке лес оказался переработанным. Ну, нет их, и всё тут. А что касается строительства полноценного лесоперерабатывающего комплекса, то это процесс небыстрый и недешёвый. Может потребоваться несколько лет и некоторое количество десятков миллиардов рублей. Так сказать, всего ничего…
Если разобраться по сути, то на сегодняшний день (не беру всю Россию – скажу про Дальний Восток) ни у одного, даже «самого-самого», лесозаготовителя не найти таких денег, которые могли бы послужить инвестициями и которые было бы возможно вложить в краткосрочной перспективе. От кого же возможно ждать вливаний? Разве что от государства (об этом говорили много на разных «площадках»), да и то на воплощение ожиданий уйдут годы. Как в том убеждает печальный опыт других отраслей. А если уж вести речь об инвестиционном климате именно на Дальнем Востоке… то тут, как говорится, всё видно из окна. Причём в лесной отрасли такой «климат» перешёл в стадию ледникового периода. Иностранные инвесторы отсюда бегут, а российские предприниматели не знают, что ещё умудрят те, кто отвечает за функционирование и развитие отрасли.
Гонка за лидером? Или…?
Хорошая и правильная она, мысль о переработке. Нужна она, спору нет. Но как быть с тем, что сегодня в России практически не выпускается качественного лесоперерабатывающего оборудования? Если дело так обстоит, то его, соответственно, необходимо закупать за границей. И тут впору задуматься и о сроках, и о существенных расходах, которые окупятся через условный десяток лет. Получается, что по сути мы помогаем развитию высокотехнологичного производства в других странах.
Ещё одна головная боль – кадры, вернее, их отсутствие, особенно – обладающих высокой квалификацией. Если посмотреть на те остатки средних и высших учебных заведений, которые в советские времена создавались как кузница кадров для лесной отрасли, то они либо закрылись, либо перепрофилированы на подготовку юристов и бухгалтеров. А на построенных заводах надо кому-то работать.
Предположим, что произошло какое-то чудо (хотя чудес-то, как мы знаем, не бывает), и столь нужный и долгожданный завод наконец-то построен, кадры найдены и обучены, продукция – вот она, сошла с конвейера, и… Да, остаются непонятки: кто всё это купит? Если кто-то думает, что мировая экономика будет ждать, пока мы всё сделаем, организуем, наладим, – тот глубоко и безнадёжно ошибается. Стоит нам, хоть на минутку, освободить рынок от нашего предложения лесопродукции, там сразу же появятся другие экономики. Свято место, как известно, пусто не бывает! Кто может нас «подсидеть»? Посмотрите (интернет вам в помощь!) статистику стран-лидеров по экспорту круглого леса, и всё станет яснее ясного. Да мы и сегодня – не самые первые, даже здесь.
Стоит нам утратить позиции, даже такие, какие есть сейчас, по экспорту круглого леса, так иностранные лесопереработчики с лёгкостью найдут нашему сырью замену, а уж рынок конечного потребителя будет сохранён. Можете не сомневаться! Что же останется в такой ситуации нам? «Куда бедному крестьянину податься?» – как в том фильме. Новых рынков, где может оказаться востребована российская продукция глубокой лесопереработки, – не так и много. Почти всё освоено и поделено. А если сравнить внутренний рынок потребления пиломатериалов, то он мизерно мал по сравнению с объёмами лесозаготовки.
Вывод из сказанного – далеко не утешительный. Если государство в ближайшее время не поддержит реальных инвесторов в лесопромышленный комплекс и не начнёт диалог с лесным бизнесом, то результаты могут быть ужасающими для отрасли. Про ситуацию в экономике страны вообще и, тем более, про социальную ситуацию можно и не говорить: всё и так понятно, да и столь же безрадостно.
Александр Огневский, председатель Союза заготовителей, переработчиков и экспортёров леса Приморского края «ПРОМЭКСЛЕС»:
— Запретительные меры, особенно касающиеся Дальнего Востока, мы уже проходили. Самый свежий пример – ограничительные действия по отношению к ввозу «правого руля», которые вводились для развития российского автопрома. По факту, сегодня на Дальнем Востоке нет даже новых иностранных автомобилей адекватной «отвёрточной сборки», которые были бы доступны по цене и качеству. Российского автопрома тоже нет: этот автотранспорт поставляют только для нужд военных, силовиков и врачей, потому что в рыночных условиях ДВФО он неконкурентен. В итоге многие жители Дальнего Востока не пересели со старых автомобилей на новые, их «старые» автомобили превращаются в «древние». Поэтому, хотелось бы, что федеральные власти, опять запрещая или ограничивая какие-либо виды бизнеса, параллельно создавали бы альтернативу. Иначе и «по-старому» уже не получится, и «по-новому» работа «не встанет на рельсы»…
Оставить комментарий