16.Апр.2020«Личное мнение судьи Фадеева»: почему в деле «амурских нефтяных королей» столько «вкусовщины»?
16.Апр.2020
Судья, ушедший на повышение в суд другого субъекта федерации, вынес, пожалуй, одно из самых спорных решений в своей карьере
Наша редакция в материалах «Словно съедение заживо», «Амурские «нефтяные короли»» и «Амурские «нефтяные короли»: тайна загадочных миллиардов» уже рассказывала о «нефтяных войнах» Амурской области. Как индивидуальный предприниматель Мария Харченко в одночасье попала под следственный и судебный прессинг из-за претензий трёх бывших клиентов, которые отправляли топливо через нефтебазу в селе Екатеринославка. Конфликт возник в октябре 2018 года и к весне 2019 г. достиг своего апогея – три уголовных дела по ч.4 ст. 160 УК РФ (присвоение или растрата в особо крупном размере) были соединены в одно производство, всё имущество предпринимателя и её родственников было арестовано, сама она попала под процедуру банкротства и параллельно – стала ответчиком в Арбитражном суде Амурской области (АС АО). Собственно, на деле №04-8490/2018 можно внимательно изучать, насколько арбитражные судебные инстанции могут «вычленять» «нужную» информацию в деле, и «не замечать» «ненужную». И, конечно, рассказ будет неполным без персональных данных судьи АС АО – Сергея Фадеева, который сразу же по завершении этого дела пошёл на повышение и получил должность зампредседателя Арбитражного суда Хабаровского края.
«Избирательный подход» к доказательствам – сомнительным и не очень
В числе основных доказательств, которые предоставил истец (то есть, ООО «БЕНЗО») о том, что ИП Харченко оказывала услуги по хранению ГСМ на протяжении почти двух лет, является нотариально заверенная переписка между двумя юрлицами – собственно, «БЕНЗО» с ИП Харченко. Правда, ответчик (ИП Харченко) и её адвокаты сразу же нашли две довольно серьёзные погрешности, которые должны были это «нотариальное доказательство». Погрешность первая – протокол осмотра доказательств от 23.07. 2019 г. № 28АА1063215 выглядит так, будто нотариальное действие вообще не производилось, поскольку дата и время осмотра противоречат датировке протокола. В частности, осмотр производился 19 июля 2019 г., а выдан на руки только спустя четыре дня – 23 июля. Так всё-таки, когда производился осмотр? Погрешность вторая: время осмотра доказательств составляет 3 минуты (при том, что электронный почтовый ящик должен содержать десятки писем (!). Прочесть такое количество писем (а не то, чтобы всё это заверить) – дело не трёх минут. Тут потребуются часы, если не дни (!). Второе, что смущает: отсутствие авторизации при просмотре интернет-страниц и отсутствие подписи Лепёхина А.В. (представителя ООО «БЕНЗО») в протоколе, удостоверяющей — кто и когда получил протокол. К тому же, в протоколе нотариального действия указано, что доступ к почтовому ящику в Интернете – свободный, тогда как в реале он защищён логином и паролем. ИП Харченко закономерно посчитала, что такое количество «огрехов» в несложном, в общем-то, документе, говорит о том, что это выглядит крайне сомнительным и ходатайствовало об исключении этого доказательства. Истец (то есть, ООО «БЕНЗО») возражал против такого поворота событий.
Суд вызвал на одно из заседаний Светлану Беломестнову, которая в ранге нотариуса проводила то самое «трёхминутное» нотариальное действие. А заодно и истребовал регистрации (реестры) нотариальных действий за 19.07.2019 и за 23.07.2019. На вопрос ответчика, Светлана Беломестнова пояснила, что в протоколе осмотра доказательств имеется техническая опечатка специалиста при указании, что полученная информация находилась в открытом доступе, тогда как для её получения и авторизации требовалось введение логина и пароля. С датами составления «нотариального доказательства» пояснение дано такое: осмотр был проведён 19 июля 2019 г., но на руки документ выдали только 23 июля, потому что именно в эту дату работа была оплачена. Вопрос к тем, кто хоть раз был у нотариуса, — Вы сильно верите в это? Неужели представитель крупнейшей (если верить бухгалтерскому балансу) компании по продаже топлива пошёл к нотариусу без денег? Или он деньги дома забыл?
Вот, что важно ещё. Почтовый ящик ООО «БЕНЗО» — benzo28@mail.ru, был осмотрен при помощи ноутбука в судебном заседании. Помимо всего прочего (это важно!) – в почте был обнаружен интересный документ: письмо от 23.08.2016, направленное с электронного адреса agro-oil@mail.ru и с приложением дополнительного соглашения от 24.02.2016 № 1 к договору хранения от 19.02.2016 № 3, согласно которому стороны по обоюдному согласию внесли в договор хранения от 19.02.2016 № 3 следующие изменения, а именно добавили п. 1.2 договора: «Передача нефтепродуктов хранителю на хранение и возврат нефтепродуктов поклажедателю после хранения осуществляется на основании подписания двухсторонних актов о приеме-передаче товарно-материальных ценностей на хранение (форма Госкомстата № МХ-1) и акта о возврате товарно-материальных ценностей, сданных на хранение (форма Госкомстата № МХ-3)». Суд сам отметил в решении: дополнительное соглашение от 24.02.2016 №1 к договору хранения от 19.02.2016 №3 подписано со стороны предпринимателя Харченко М.В. с проставлением оттиска печати, со стороны поклажедателя дополнительное соглашение не подписано. То есть, допсоглашения как бы нет? А почему потом суд признал и действие договора, и всех «допников» к нему?
Собственно, на этом допрос врио нотариуса Беломестной С.В. был окончен.
И что же решил суд? А суд решил вот что: по результатам рассмотрения заявления в порядке статьи 161 АПК РФ о фальсификации протокола осмотра доказательств от 23.07.2019 № 28АА1063215, суд отказал в его удовлетворении, поскольку факт фальсификации судом не установлен, о чем вынесено протокольное определение.
Вдумайтесь. В простом нотариальном действий, в котором и ошибиться-то тяжело, реально нашлась куча недочётов и откровенных ляпов. С чем это связано? С тем, что работу сделали наскоряк? Или что версия Марии Харченко о том, что нотариальное действие было изначально каким-то «кривым», неправильным, имеет под собой основу? И, наконец, почему заверку проводил врио нотариуса, а не «полноценный» нотариус? Неужели других нотариусов не было?
Кстати, о нотариусах. Есть в деле ещё одно доказательство – осмотр мессенджера WhatsApp Лепёхина А.В. — протокол осмотра доказательств от 21.01.2019 № 28 АА 1012970. Примечательно, что и этот протокол составлен врио нотариуса. То, что и этот врио нотариуса согласовал эту переписку – бог с ним, это его работа. Но вот вопрос: с каких это пор арбитражные суды стали безоговорочно принимать за правду одностороннее сканирование мессенджера WhatsApp, из переписки которого можно за 1 секунду удалить всё ненужное? Вот интересный вопрос. Но судья Фадеев безоговорочно верит: и врио нотариуса Беломестновой, и «протоколу осмотра доказательств», сделанном на основе WhatsApр`а Лепёхина. Всё это у него сомнения не вызывает.
И при этом (на минутку), когда судья Сергей Фадеев погрузился в пучины всех «дорожных» документов по ГСМ, где одни документы явно противоречат другим, ответчик Харченко предложила простое и очевидное решение – судебную бухгалтерскую экспертизу, которая точно установит – а было ли вообще изначально столько топлива у ООО «БЕНЗО», — судья отказывает в этом. Вот, что пишет сам судья Фадеев: «…судебная экспертиза назначается судом в случаях, когда вопросы права нельзя разрешить без оценки фактов, для установления которых требуются специальные познания. В данном случае, таких оснований судом не установлено, в связи с чем, ходатайство ответчика о назначении бухгалтерской экспертизы судом отклонено…» И тут вопрос: может быть, судья Фадеев имеет бухгалтерское образование? Где внятная мотивировка, из которой понятно, почему бухгалтерская экспертиза не нужна? Так почему же экспертиза так и не была назначена? Суд не верит независимой экспертизе?
Возникает такое ощущение, что в суде отсекалось всё, что как-то не совпадало с той версией о хищении хранившегося топлива, которую излагал истец. Такой момент: представитель ответчика ходатайствует об истребовании у истца книги продаж за периоды 2016-2018 гг. для установления круга контрагентов, приобретавших топливо и последующих запросов к ним о совершённых сделках. А заодно – просит предоставить приложение к балансу «Расшифровка кредиторской и дебиторской задолженности». Представитель истца закономерно возражает против удовлетворения ходатайства ответчика (то есть, Марии Харченко) об истребовании книги продаж и баланса, поскольку, по его мнению, «данные документы отношения к предмету доказывания не имеют». Да как же не имеют, если ответчик утверждает, что такого количества топлива просто физически база не могла «переварить»? А уж вести речь о том, чтобы топливо неделями там хранилось – так и вовсе фантастика. Закономерный вопрос – а было ли у истца столько топлива вообще? Ответ на это – книга продаж. Если продано по количеству меньше, чем предъявлено госпоже Харченко – то вопрос, а было ли топливо? Но судья виртуозно обходит этот «риф» — «судом ходатайство ответчика об истребовании у истца документов отклонено, так как истребование судом доказательств у истца нарушает принцип состязательности сторон, основания для применения статьи 66 АПК РФ в данном случае отсутствуют…» А переписка в WhatsApp`е, нотариальные документы с серьёзными «ляпами» и показания сразу пяти свидетелей, которые работают у истца – это не нарушение состязательности? Суд имеет право истребовать любые документы у любой стороны – разве не так?
Ещё один малюсенький момент: в судебном решении судья Фадеев прямо указывает, что генеральный директор ООО «НК Дизель-Ресурс» Журко Н.Г. находится в родстве с гендиректором ООО «ТрансОйлСервис» Князевой Т.В. А всё почему? А к чему тут тема про родство? К тому, что показания сотрудников «НК Дизель-Ресурс» и ООО «ТрансОйлСервис» «не бьются» с показаниями сотрудников ООО «БЕНЗО»? Здесь, можно предположить, закладывается небольшая такая правовая «мина» под будущие решения апелляционной и кассационной инстанции: видите, мол, господа, со стороны ответчика все «третьи лица» — в родстве между собой, и я им не очень верю. Или что-то другое?
Кстати, какое к этой истории имеет отношение полиция? Да самое прямое. В конце концов, именно полиция возбудила сразу три уголовных дела, изъяла почти всю документацию, печати предприятия и т.п. При этом уголовное дело (экономическое, где ущерб варьируется от 90 млн рублей до бесконечности) расследуют не спецы экстра-класса из Следственного управления УМВД по Амурской области, а рядовые «сельские» следаки, просто не имеющие опыта подобных расследований. В самом начале рассмотрения дела №А04-8490/2018, Мария Харченко заявила ходатайство о приостановлении дела в арбитраже, в связи с тем, что полиция расследует уголовное дело № 11801100013000150 с аналогичными обстоятельствами. Опять же, ООО «БЕНЗО» в уголовном деле является потерпевшей стороной, и истцом уже в рамках уголовного дела заявлен гражданский иск. То есть, арбитраж как бы ничего уже и не решает. Но суд отказал в приостановлении: поскольку «пришёл к выводу об отсутствии правовых оснований для приостановления производства по делу, учитывая, что ответчик не аргументировал невозможность рассмотрения настоящего спора до разрешения не переданного органами предварительного следствия в суд уголовного дела, приговор по которому, в случае его вынесения, может явиться основанием для пересмотра арбитражного дела по вновь открывшимся обстоятельствам в порядке статьи 311 АПК РФ…» Проще говоря, если перевести язык суда на обыденную человеческую речь, звучит это примерно так: непонятно, что там полиция ещё нарасследует, но, если приговор не совпадёт с решением арбитража – решение арбитража можно будет отменить по вновь открывшимся обстоятельствам. Говоря ещё проще – можно предположить, что результатам работы полиции суд просто не очень верят. Расследование – расследованием, а арбитраж – арбитражом. И это правильно, товарищи.
Однако, этот же судья Фадеев в этом же деле дважды внимательно прислушивается к мнению полицию по делу №11801100013000150, которое тесно переплелось с делом №. Каждый раз, когда Мария Харченко говорит, что оригиналы документов у неё изъяты полицией, судья делает запрос – и получает ответ из полиции: такие оригиналы не изымались. Причём во втором случае полиция сослалось на показания двух оперативников УЭБ и ПК – и это при том, что на действия двух этих сотрудников Мария Харченко написала килограммы жалоб в прокуратуру. Но в данном случае судья верит полиции. В рамках всё того же дела № 11801100013000150. Хотя дело №11801100013000150 – вовсе не преюдиция. Судье ли этого не знать! Но верит, верит. Оснований не верить нет.
«Критичный взгляд» судьи
При этом ко многим показания и документам (со стороны Марии Харченко, разумеется), судья Фадеев подошёл критично.
Вот, например, свидетель Николай Иваничев, работавший у ИП Харченко с 2011 по 2017 гг., взял и своими показаниями испортил всю картину «злой» предпринимательцы, которая взяла и похитила чужое топливо. Показания Иваничева не просто «не ложатся в канву» этого арбитражного дела, а полностью его «ломают». Дело в том, что Иваничев (об этом мы уже рассказывали), но не грех повторить, опроверг тот факт, что подписи на формах МХ-1 принадлежат ему. Иваничев, предупреждённый об уголовной ответственности, уверенно заявил – подписи не мои. К тому же, этот свидетель сказал, что формы составлял от руки, а здесь они в виде таблиц. К тому же, Николай Иваничев отметил, что владельцы груза (ООО «БЕНЗО») никогда не проверяли поступивший груз и не контролировали, как и куда перегружается топливо из цистерн. Одних показаний Иваничева (а с чего ему врать – он уже на Харченко давно не работает, и с противостоящими ей «амурскими нефтяными королями» никак не связан) достаточно для того, чтобы многое в этом деле поставить под сомнение. Самый главный вопрос: действительно ли успешные предприниматели, направляя топлива на 129 млн рублей, не контролируют, как оно загружено, когда и куда отправлено?
Как относится судья Фадеев к «неудобным» показаниям Иваничева? «…суд относится критично, поскольку, во-первых, данные показания ничем не подкреплены, во-вторых, составлением приведённых документов занимался ответчик…»
А немного позже этот же судья Фадеев в деле №А04-8490/2018 верит свидетелю, но другому. Свидетелю со стороны истца. Тот, в отличие от Иваничева, даёт показания в пользу версии ООО «БЕНЗО» о хищении хранившегося топлива. Фамилия свидетеля – Алексеенко. «Кроме того, судом учитываются показания свидетеля Алексеенко А.В., который в ходе проведения опроса указал, что акты по форме МХ-1 составлялись бухгалтером Киньшаковой О.В. с проставлением подписей и печатей от имени Харченко М.В.». А теперь вопрос – а эти слова свидетеля Алексеенко чем-то подтверждает? Может быть, как и в случае с Иваничевым, эти слова «ничем не подкреплены»? Видимо, чем-то подкреплены, раз судья этому свидетелю безоговорочно верит… Кстати, этого самого свидетеля Алексеенко Мария Харченко обвиняет в том, что он был внедрён на её предприятие и даже имел удалённый доступ к 1С. После того, как вскрылось то, что гендиректор ООО «БЕНЗО» и Алексеенко А.В. были хорошо знакомы, Мария Харченко обвинила Алексеенко в том, что негласно и незаконно собирал информацию о работе её предприятия и передавал третьим лицам. ИП Харченко отмечает (это отражено и в её заявлениях в полицию), что некоторые бухгалтерские документы (в тот период, когда Алексеенко работал у ИП Харченко) исчезли и до сих пор не найдены, — совпадение? А живёт сегодня этот свидетель сегодня в том же городе, где и судья Фадеев – в Хабаровске. Бывают же такие совпадения?
Обратите внимание на позицию судьи Фадеева – решения о том: верить документам, свидетелям, показаниям или нет, у него по делу №А04-8490/2018 довольно «вкусовые». Этому он верит (по внутреннему убеждению, не иначе), а другим – нет. Но верит он, чаще всего свидетелям и документам со стороны ООО «БЕНЗО», а вот ИП Харченко, её доказательствам и свидетелям – не верит.
И, если уж совсем углубляться в детали, то показания Алексеенко в суде по делу №А04-8490/2018 касались совсем уж невероятного поворота сюжета: в ходе экспертизы, проведённой по ходатайству Марии Харченко экспертизе (проводилась она экспертами ООО Экспертное учреждение «Воронежский Центр Экспертизы»), выяснилось, подписи от имени предпринимателя Харченко М.В. на договоре хранения от 19.02.2016 № 3, дополнительном соглашения от 24.02.2016 № 1, дополнительном соглашения о продлении срока действия договора от 09.11.2017 года и некоторых актах выполнены не самой Харченко, а некими подражателями… Куда хуже другое: на многих документы, датируемых 2016-2017 гг., как установили эксперты-воронежцы, не совпадает время нанесения подписей и оттиска печати. Проще говоря, документы эти были изготовлены на полгода, а некоторые – и на год позже, нежели то время, которым они датируются. Один из актов за ноябрь 2017 года подписан кем-то неизвестным (не ИП Харченко) и заштампован похожей, но не истинной печатью, в мае – сентябре 2018 г. А проблемы у Харченко с претензиями поклажедателей, как мы помним, появились в октябре 2018 года. А если на документах – не подпись ИП Харченко, закономерен вопрос – какова степень подлинности этих документов? И версия о возможном рейдерском захвате предприятия и семейных активов (в данном случае – единственной в своём роде нефтебазы в Амурской области), обретает вполне осязаемое звучание. Вот тут и появляется свидетель Алексеенко, который говорит: я там работал, за Харченко все документы подписывала Киньшакова. Алексеенко говорит о том, что Ольги Киньшаковой было факсимиле печати (автографа) Марии Харченко. Только речь тут идёт не о факсимиле, а о том, что документы подписаны другой рукой… Ольга Киньшакова, кстати, даже дала образцы своей подписи для экспертизы, но потом история с тем, что Киньшакова расписывалась за Харченко тихо «умерла» в суде. Дальше дело не пошло. А почему? Ведь это – хорошая возможность подтвердить или опровергнуть слова Алексеенко. Но эту версию почему суд дальше «раскапывать» не стал…
Что «вырвалось» у судьи?
Ну и, конечно, следует обратить внимание на то, каким языком написано решение по делу № . «Доводы ответчика о том, что объемы выданного топлива превышает объем поступившего топлива на хранение на нефтебазу предпринимателя Харченко М.В., судом отклонены как документально необоснованные, поскольку ответчиком учитываются только отдельные поставки и оплаты, без учета взаимоотношений сторон за весь период действия договора. Фактически ответчиком и третьим лицом — ООО «ТрансОйлСервис» «вырываются» отдельные документы без учета полного контекста взаимоотношений сторон по поставке и хранению спорных объемов видов топлива…»
Как известно, тексты решений суда пишут с использованием устоявшихся юридических терминов. Но в «юридическом языке», назовём его для краткости так, нет глагола «вырываются». Термин получается грубый, корявый и, наверное, не передающий точное значение. То есть, имеющий двоякое толкование. Глаголу «вырываются» судья Фадеев мог найти аналог, или переформулировать фразу, мол, ответчик и третье лицо используют фрагменты договора, подменяя им целый договор. А «вырываются» — слово пригодное для черновика, но не для завершённого юридического документа. Кстати, ничего бы у суда не «вырывалось», если бы судья Фадеев назначил бухгалтерскую экспертизу. Вот в этом случае никто бы не смог ничего «вырвать». Все расчёты производились в системе и в порядке длящейся экономической деятельности обоих предприятий в рамках договора – ООО «БЕНЗО» и ИП Харченко. При прочтении судебного решения возникает мнение о том, что суд вынес решением не именем государства, а личным мнением судьи. Который, в свою очередь, кому-то верит, а кому-то нет. Который к одним показаниям (со стороны ответчика) относится критически, а к другим – со стороны истца, — лояльно и доверительно. И вот вопрос – не стало ли дело №А04-8490/2018 просто «личным мнением» судьи Фадеева?
Выскажем личное авторское мнение: в нынешнем виде решение по делу производит впечатление какого-то «сырца». «Незавершёнки». Как будто суд не то, чтобы не разобрался, а взял и «упростил» дело. И привёл к единому знаменателю. Удивительно и то, что Шестой арбитражный апелляционный суд (6 ААС) в Хабаровске тоже ухитрился не заметить масштабных противоречий в этом деле. И теперь оно – уже №Ф03-2/2019, отправилось в Арбитражный суд Дальневосточного округа. Может, хоть там увидят «нестыковки», «пробелы» и нехватку бухгалтерской экспертизы?
А сразу же по завершении этого дела судья Сергей Фадеев ушёл на повышение, став заместителем председателя Арбитражного суда Хабаровского края…
Оставить комментарий