03.Окт.2017Приговор по Развозжаеву: ещё не виноват, а уже наказан
03.Окт.2017
В отношении только что осужденного бывшего оперативника дальневосточного Главка судья ухитрилась применить сразу две меры пресечения одновременно – залог еще не вернули, но в СИЗО уже «упаковали»
«Получите максимум срока»!
Согласитесь, хоронить ещё не умершего человека, — по меньшей мере, странно, а по сути, — жестоко. Примерно так же можно расценить, наверное, и водворение в камеру СИЗО в качестве арестованного такого подсудимого, приговор в отношении которого ещё не вступил в законную силу, а перед тем находившегося в условиях применения меры пресечения, не связанной с лишением свободы.
Именно такой случай и произошёл с Александром Развозжаевым, приговор в отношении которого вынесен Фрунзенским районным судом Владивостока, но не вступил в законную силу, поскольку обжалован в установленном законом порядке в вышестоящем суде. Конкретизируем: до оглашения приговора Развозжаеву в отношении него действовала мера пресечения в виде залога. Да, с 24 ноября 2012 года по 30 января 2015 года Александр Развозжаев содержался под стражей, но с 31 января 2015 года по 9 октября 2015 года находился под домашним арестом. Приговором же, который вынес ему Фрунзенский районный суд и который датирован 22 сентября 2017 года, не только отмерен срок лишения свободы – 3 года 6 месяцев, но и изменена мера пресечения – на содержание под стражей, т.е. арест. Взятие под стражу, согласно приговору, произведено непосредственно в зале суда. По сути, приговор ещё не успел вступить в законную силу, а подсудимого уже лишили свободы.
Такое действие со стороны суда видится не просто нелогичным, а нарушающим принципы законности и обоснованности действий. Да, Уголовно-процессуальный кодекс РФ предоставляет суду право решать вопросы об отмене либо изменении меры пресечения в отношении подсудимого. Но тот же кодекс требует, чтобы в описательно-мотивировочной части решения было детально расписано, чем руководствуется суд при принятии этого самого решения. Суд должен при вынесении обвинительного приговора указать, какая мера пресечения применяется в период до вступления приговора в законную силу, и мотивировку такого решения надлежит отразить в приговоре.
По логике уголовно-процессуального законодательства, отмена меры пресечения может быть произведена в тех случаях при отпадении необходимости в ней; предусмотрел закон и возможность изменения её на более строгую или более мягкую – при изменении оснований для избрания меры пресечения.
Если вчитаться в текст приговора, то изменение меры пресечения в отношении Развозжаева напрямую увязывается исключительно с назначением ему наказания в виде лишения свободы. И всё! Но есть существенное «но», и оно связано с тем, что приговор в законную силу в момент оглашения не вступил и подлежит проверке вышестоящим судом. И далеко не так однозначно то, что он будет признан законным и обоснованным – с точки зрения признания Развозжаева виновным. Как говорится, не является ещё фактом и то, что его этот вышестоящий суд расценит как справедливый – с точки зрения вида и размера назначенного наказания. По сути, ещё подсудимый не стал осуждённым (и признанным виновным в совершении вменяемых деяний!), а уже суд принял решение: изолировать его от общества. К чему же такая поспешность (о справедливости или несправедливости, законности или незаконности подобных решений – разговор особый)? Ведь частью 3 статьи 159 УК РФ предусмотрена возможность назначения наказания в виде штрафа, принудительных работ, а также лишения свободы на срок до шести лет. Т.е., как говорится, возможны варианты.
Стоит обозначить позицию государственного обвинения: представитель прокуратуры просила для Развозжаева практически максимально возможное – в пределах, определённых Уголовным кодексом РФ, — наказание, которое возможно применить за подобное неоконченное преступление. По сути, не приняты гособвинением в расчёт имеющиеся смягчающие обстоятельства и отсутствие отягчающих обстоятельств.
Что касается суда, то вынесенный им приговор наглядно показывает: назначенная мера наказания – не только максимально строгая из возможных альтернативных вариантов, но и не принимающая, по сути, в расчёт тот срок, который Развозжаев уже отбыл в предварительном заключении; более того, к сроку содержания под стражей – в неволе – прибавил ещё более семи месяцев лишения свободы.
По-простому говоря, трудно понять, какие волки гнались за прокуратурой и судом, чтобы они решили применить наказание «на всю катушку», да ещё и изолировать подсудимого от общества на тот период, пока приговор не вступил в законную силу. Неужели и прокуратура и суд чего-то боятся? Или на них кто-то «давит», вынуждая принять подобные решения?..
Конечно, можно пуститься в теоретизирование и признать, вслед за Конституцией РФ, право человека на свободу основополагающим правом. И согласиться с том, что ограничение такого права допустимо лишь в той мере в какой оно необходимо в определенных законом целях и в установленном законом порядке. Оправданность мер по ограничению прав и свобод возможна только тогда, когда она отвечает требованиям справедливости, а такие меры являются пропорциональными, соразмерными и необходимыми для целей защиты конституционно значимых ценностей. При этом следует учесть, что применение неоправданно жестких мер отнюдь не способствует достижению целей уголовного судопроизводства. Следовательно, меры пресечения, ограничивающие свободу, могут быть применены только в том случае, когда применение более мягкой меры пресечения невозможно.
Следуя той же логике юридической теории, нужно вспомнить о том, что в Уголовном кодексе РФ в числе основополагающих принципов обозначен принцип гуманизма: это означает, что меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, не могут иметь своей целью причинение физических страданий или унижение человеческого достоинства.
А теперь попробуем эту «сухую» теорию применить к «древу жизни», которое, если верить классику, «вечно зеленеет». Судебный этап производства по уголовному делу (напомним, об одном эпизоде!) растянулся почти на два года. И всё это время Развозжаев активно защищался всеми не запрещёнными законом способами, неоднократно заявлял отвод председательствующему, в жёсткой форме возражал против поддерживаемого прокуратурой обвинения. Исходя из этого, назначение «добавочного» наказания и изменение меры пресечения на более жёсткую до вступления приговора в законную силу – без очевидной для того необходимости – может быть воспринято однозначно – как сведение счётов, как некая месть.
Что «хороший», что «плохой» — всё одно?
Если обратиться к тексту приговора, то Развозжаев, находясь последние два года под залогом, данную меру пресечения соблюдал, никаких противоправных деяний не совершал, являлся в каждое судебное заседание, производству по делу не препятствовал. Более того, он был трудоустроен, характеризуется положительно, поддерживает отношения с родителями, воспитывает малолетнюю дочь. Всё это, если следовать логике и здравому смыслу, может быть оценено как обстоятельства, учитываемые при избрании меры пресечения в виде залога, — не только не отпавшие и не изменившиеся, но и указывающие на то, что отсутствовали основания для отмены (изменения) этой меры пресечения, которая обеспечивала достижение целей уголовного судопроизводства. И при всём этом – в нарушение закона — мотивы решения об изменении меры пресечения в приговоре не приведены.
Трудно понять, какими мыслями руководствовался суд, опасаясь того, что Развозжаев скроется от суда, стремясь избежать наказания. Ибо, будучи в здравом уме и твёрдой памяти, никакой адекватный человек (а поводов сомневаться в своей адекватности, как и адекватности помыслов и поступков Александр Развозжаев не давал) не станет никуда прятаться и исчезать. Ведь «добавленный» судом срок – не значителен по сравнению с тем, что он уже отбыл. И в последнем слове он заявил, что если суд снова лишит его свободы, он воспримет это как очередное испытание. Вынесенный же судом приговор он расценил как акт несправедливости, прежде всего, с точки зрения мер уголовного воздействия.
Если даже такая оценка может восприниматься как чисто эмоциональная, то, с точки зрения правоприменительной практики, приговор нуждается в пересмотре, поскольку его можно рассматривать как, с одной стороны, не соответствующий фактическим обстоятельствам дела, а с другой, — как предписывающий применение назначенного чрезмерно сурового наказания.
Есть и ещё одно важное обстоятельство. Дело в том, что в приговоре указано, что денежные средства, внесенные в качестве залога, подлежат возврату только после вступления приговора в законную силу. А потому несправедливость проявляется ещё и в том, что деньги, внесенные в обеспечение явки, удерживаются, а сама явка обеспечивается иными избыточными мерами.
Та ситуация, в которой по «милости» суда оказался Александр Развозжаев, — достаточно парадоксальна. Ибо, по сути, он уже отбыл большую часть назначенного судом наказания, но – не имеет возможности поставить вопрос об условно-досрочном освобождении от дальнейшего отбывания наказания в связи с исправлением.
Помимо рассмотренных выше вопросов, есть и ещё один, требующий особого подхода. Он вытекает из конституционного права, закреплённого в статье 46 Конституции РФ, в соответствии с которым каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод. Развивая эту позицию, законодатель закрепил в Уголовно-процессуальном кодексе РФ следующую норму. Решения суда, которые затрагивают права участников уголовного судопроизводства, могут быть обжалованы в апелляционном порядке отдельно от итогового судебного решения, поскольку существо приговора не затрагивают, однако требуют скорейшего рассмотрения в целях обеспечения гарантий судебной защиты прав участников уголовного судопроизводства.
Из этого вытекает, что решение суда об изменении меры пресечения в виде залога на содержание под стражей до вступления приговора в законную силу, может быть обжаловано и рассмотрено отдельно от проверки итогового судебного решения по существу в сокращённый срок. Ведь оно затрагивает конституционное право обвиняемого на свободу, несмотря на то, что оно содержится в самом итоговом решении. Но если рассмотрение данного вопроса будет проводиться одновременно с проверкой законности, обоснованности и справедливости приговора, когда срок назначенного Развозжаеву наказания может истечь, — то тогда его рассматривать уже не будет смысла, поскольку лишает его возможности судебной защиты конституционного права на свободу, а это, в свою очередь, тоже является нарушением Конституции.
Словом, итог таков: если приговор ещё не вступил в законную силу, а в отношении подсудимого уже применяются однозначно репрессивные меры, — значит, говоря словами великого Шекспира, «всё гнило в Датском королевстве». И это обстоятельство господам правоохранителям и правоприменителям следует иметь ввиду…
Оставить комментарий