27.Мар.2018Прокуратура претендует на деньги уссурийского «решальщика»?
Пострадав от действий мошенника, который выдавал себя за «человека со связями в прокуратуре», можно оказаться даже «дважды потерпевшим»
«Дело Придиуса», как показатель правоохранительного абсурда
Герои сегодняшней публикации уже знакомы читателю. В материале ««Сочинённый» разбой или уголовно-правовой «спектакль» в стиле абсурда», опубликованном в декабре минувшего года, рассказывалось о событиях марта 2015 года, когда уссурийский предприниматель Иван Придиус и его друг Дмитрий Федосов пытались противостоять незаконному изъятию (или – хищению иным способом) многотонного груза кедровых орехов, хранившихся на базе бизнесмена. Происходившие вслед за этим, далеко не театральным, «шоу» действия – задержание, арест, а затем и осуждение Федосова за совершение разбойного нападения (хотя стоит напомнить о том, что первоначально вынесший ему приговор судья усматривал самоуправство, а никак не разбой!), вынужденный выезд из страны Ивана Придиуса (его объявили в федеральный розыск как лицо, подозреваемое всё в том же разбое) – непосредственно помогают понять суть описываемого в настоящей публикации.
О далеко не добровольном характере эмиграции предпринимателя из-под Уссурийска знали не только его родственники и адвокат, такая информация так или иначе стала известна и Виталию Шевченко. Не будем говорить, благодаря чему он был известен в деловых кругах: для нас сейчас важнее другое – то, что он пытался себя выдать за этакого «решалу», который может «уладить» решение вопросов с государственными структурами. В том числе – и с правоохранительными органами, а также с городской прокуратурой.
Именно в таком виде он пытался (до поры – небезуспешно) представлять себя и перед адвокатом Ильёй С., который вёл дела с семьёй Придиусов – братом Ивана Романом и их матерью. Достаточно долго, в течение нескольких месяцев, Шевченко «обхаживал» их, стремясь предстать перед ними в образе некоего «Брюса всемогущего»: мол, он может не только способствовать переквалификации уголовного дела – с разбоя на самоуправство, потом – и прекращению уголовного преследования Ивана Придуса, что должно означать возможность беспрепятственного и безопасного возвращения вынужденного эмигранта в родной дом. При этом Виталий Шевченко кичился своими связями и в Уссурийской городской прокуратуре, и в органах внутренних дел. Как говорится, платите денежки – и да будет вам счастье.
Обозначая «таксу» в 10-12 млн. рублей, Шевченко заверял адвоката С., что его связи помогут решить вопрос таким образом. В какой-то момент даже предлагал добыть не копию материалов, а само уголовное дело в отношении Ивана Придиуса, но для этого заинтересованной стороне требовалось добавить к приведённой выше сумме ещё десяток миллионов рублей. Забегая чуть вперёд, уточним: на авантюру с изъятием уголовного дела заказчики не согласились, но к августу 2015 года «дозрели»: Роман Придиус передал адвокату С. для Виталия Шевченко половину из заявленной суммы – 6 млн. рублей. Чем, как говорится, чёрт не шутит?..
Тут надо заметить, что поначалу (вероятно, в силу каких-то личных взаимоотношений) адвокат С. воспринимал заверения Шевченко всерьёз. Может, в какой-то степени доверию способствовала «официальная бумага» из Уссурийской городской прокуратуры – так называемое требование об устранении нарушений федерального законодательства при проведении предварительного следствия. Как следовало из этого документа, исполнявший в тот момент обязанности городского прокурора Владимир Грачёв предписывал следствию устранить нарушения законности при расследовании, переквалифицировать уголовное дело и т.п. Из этого, да и других, хотя и менее значительных, действий, по мысли Шевченко, члены семьи Ивана Придиуса должны были принять его за того, кем он себя выставлял. Правда, кое-чего не учёл.
С течением времени у адвоката С. сомнения во «всемогуществе» Виталия Шевченко зрели (да и воздействие семьи его подзащитного тоже сыграло свою роль) и к 6 апреля 2016 года дошли до того, что он обратился в Управление ФСБ России по Приморскому краю – заявить о противоправных действиях человека, считавшего себя его другом. Но, как говорится, дружба – дружбой, а денежки – врозь.
Итогом этого обращения, если опустить «оперативно-розыскные подробности», стало вынесение Виталию Шевченко приговора: три года шесть месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима плюс солидный денежный штраф – такова оценка Фрунзенского районного суда, расценившего деяния Шевченко как приготовление его к совершению мошенничества. Ибо, как доказало предварительное следствие и подтвердил суд, заявленных обязательств Виталий Шевченко не только не исполнил, но и не намеревался исполнять: он предпочёл использовать полученные от Романа Придиуса деньги на оплату своего лечения в Республике Корея и другие цели, а не на «решение» вопросов в прокуратуре или где бы то ни было ещё. Всё дутое «всемогущество» рассыпалось во прах.
Не просто «строчка» в приговоре…
Очень важным представляется отметить, что в обвинительном приговоре от 19 декабря 2016 года, в соответствии с которым Виталий Шевченко отправился в места лишения свободы, есть один момент, который стал очень важным для понимания последующих событий. Фрунзенский районный суд счёл возможным не взыскивать в порядке гражданского судопроизводства с Шевченко полученных от семьи Придиусов 6 миллионов рублей.
Пересмотр приговора в этой части новым составом суда, а затем – и Приморским краевым судом в порядке рассмотрения в апелляционной инстанции оставил такое решение без изменения (апелляционным определением Приморского краевого суда от 14 марта 2017 года приговор Фрунзенского районного суда от 19 декабря 2017 года отменён в части гражданского иска к Виталию Шевченко). Как можно понять, эту сумму, полученную и потраченную Виталием Шевченко «по своему усмотрению» (напомним, из-за неё Роман Придиус был признан потерпевшим от мошеннических действий), возвращать никто не намеревался. Это довольно странное решение, учитывая тот факт, что покушение на мошенничество не просто доказали, а вообще отправили горе-«решальщика» в колонию для отбытия наказания.
Попытка Романа Придиуса вернуть похищенные у него жульническим способом деньги натолкнулась и на противодействие со стороны… Фрунзенской районной прокуратуры города Владивостока. Буквально через два дня после вынесения обвинительного приговора Виталию Шевченко (21 декабря 2017 года) прокурор заявил иск, в котором обозначил договорённость между Романом Придиусом и Виталием Шевченко как сделку, причём – имеющую коррупционную направленность. А уже 17 января 2017 года судья Уссурийского районного суда Е.И. Лысенко рассмотрел исковое заявление прокурора Фрунзенского района города Владивостока к Роману Придиусу и Виталию Шевченко о применении последствий недействительности сделки. Вообще, что касается Виталия Шевченко (который очень сильно доказывал до момента своего задержания органами ФСБ по заявлению адвоката С., что имеет в прокуратуре «прочные связи», позволяющие «решать вопросы»), ситуация выглядит несколько странно: прокуратура открыто противится тому, чтобы с мошенника (при этом – неоднократно ранее судимого) потерпевшие взыскали потраченные средства.
Тяжба из-за шести миллионов
Рассмотрение вопроса о том, признавать ли отношения между Романом Придиусом и Виталием Шевченко как сделку, а если признавать – возможно ли к такому действию применить последствий недействительности сделки, началось в феврале 2017 года года.
Направляя исковое заявление, Фрунзенский районный прокурор, выступая в качестве истца, обозначил ответчиками Романа Придиуса и Виталия Шевченко (последнего, правда, по какому-то недоразумению прокуратура «перекрестила» в Виктора). Руководитель районного надзорного ведомства исходил из того, что деньги, полученные Шевченко, были использованы не на какое-либо благое дело, а в противозаконных целях, в силу чего и в соответствии с нормами гражданского законодательства России такая сделка является ничтожной, а сами деньги – не только взысканы с соответчиков, но и обращены в доход государства.
Однако, если вдуматься и внимательно вчитаться в текст законодательства, подобный подход прокуратуры может быть воспринят как несколько вольное или, как вариант, — формальное истолкование и применение закона. На это, в частности, обращает внимание Роман Придиус в возражении на исковое заявление прокурора Фрунзенского района.
Прокурор полагал, что действия Романа Придиуса и Виталия Шевченко – заведомо противоправны, по этой причине прокурор счёл необходимым обратиться в суд за защитой интересов и прав Российской Федерации. При этом Придиус и Шевченко, по логике прокурора, действовали, будучи связанными обязательствами по даче взятки. Т.е. действовали заведомо противоправно.
Логика же эта основывается на том, что в надзорном органе считают действия Романа Придиуса и Виталия Шевченко вполне соответствуют понятию сделки, поскольку они направлены на возникновение гражданско-правовых последствий в виде перехода права собственности от взяткодателя к выгодоприобретателю. Эти действия являются возмездной и противоправной сделкой, не порождающей юридических последствий.
Обращаясь к тексту возражения на исковое заявление прокурора, поданному Романом Придиусом, легко увидеть, что он не считает возможным полагать себя ответчиком по иску, поскольку никаких материально-правовых требований со стороны истца к нему не предъявлено. Ведь в спорных материальных отношениях с Виталием Шевченко Роман Придиус не состоит. И, если истец (прокурор) полагает, что якобы имевшей место сделкой между Романом Придусом и Виталием Шевченко ущемлены интересы Российской Федерации, то надо рассматривать в качестве ответчика именно Виталия Шевченко, ибо именно его (Шевченко) действия повлекли «нарушение законных интересов Российской Федерации».
Прокурор признавал в исковом заявлении, что Виталий Шевченко распорядился полученными средствами по своему усмотрению, что не позволило их изъять. А эти средства, как утверждал истец, должны подлежать взысканию в доход государства. Однако, выражая и защищая права и интересы Российской Федерации, руководитель районной прокуратуры, как можно понять, совершенно не учёл судебную практику по данному вопросу. Она же такова, эта практика: сторона, передавшая деньги в качестве взятки, но не привлечённая к уголовной ответственности, не привлекается в качестве ответчика по иску о взыскании этих средств, поскольку не возникает гражданско-правовых последствий, связанных с получением взятки, так как она (эта сторона), в силу положений уголовно-процессуального права, является потерпевшей стороной.
Намереваясь обратить взыскание на злополучные 6 млн. руб., похищенные путём мошеннических действий у Романа Придиуса, и не позволяя их вернуть по решению суда, прокурор своим исковым заявлением, по сути, подвергал потерпевшего от действий мошенника риску стать дважды потерпевшим: и от преступника-злодея, и от государства. Ведь оно-то, государство – при формальном подходе к оценке ситуации – практически любое совместное действие двух или большего количества лиц готово расценить как «сделку». Формализм же заключается в игнорировании такого обстоятельства, как отказ в возбуждении уголовного дела о даче взятки (к слову, следственные органы Следственного комитета РФ вынесли постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении не только членов семьи Придиусов, но и их представителя-защитника – адвоката Ильи С.).
Если уж и говорить о наложении взыскания и обращении в доход государства полученных денег, то ответчиком в тяжбе между Фрунзенской районной прокуратурой города Владивостока – с одной стороны – и Виталием Шевченко и Романом Придиусом – с другой – стоило бы полагать именно Шевченко. Ведь, как установлено приговором Фрунзенского районного суда города Владивостока от 19 декабря 2016 года, стороной, получившей денежные средства, является Виталий Шевченко. В какой-то мере солидаризируясь с представителями надзорного органа, Роман Придиус, признанный потерпевшим по уголовному делу, также вправе требовать признания сделки ничтожной, применения последствий недействительной сделки и взыскать с осуждённого причинённый его действиями имущественный вред. И нечего перекладывать ответственность, что называется, с больной головы на здоровую.
Вполне логичным видится довод Романа Придиуса, изложенный им в возражении на исковое заявление прокурора Фрунзенского района города Владивостока. А именно: в связи с установленным УПК РФ порядком возбуждения уголовного дела по заявлению потерпевшей стороны следует признать, что по указанной категории дел интересы Российской Федерации затрагиваются в меньшей степени, чем интересы потерпевшего лица. Именно в силу такой расстановки приоритетов можно говорить, что требования о взыскании денежных средств могут быть предъявлены лицу, получившему денежные средства, а о невозможности потерпевшего лица (в нашем случае – Романа Придиуса) претендовать на получение денежных средств свидетельствует решение суда.
При том, что полученные средства Виталий Шевченко потратил по своему усмотрению и это обстоятельство не позволило данные средства изъять, — такая ситуация вовсе не исключает возможности подачи к нему со стороны прокурора иска в рамках гражданского судопроизводства. Правда, в таком случае возникает необходимость в замене ненадлежащего ответчика Романа Придиуса на надлежащего ответчика Виталия Шевченко. На что, впрочем, Роман Придиус и обратил внимание суда. Более того, он указал, что между ним и Шевченко «не существовало гражданско-правовых отношений», они не являлись сторонами по какой-либо сделке либо обязательству, не осуществляли действий, направленных на установление гражданских прав и исполнение гражданских обязанностей, поэтому оценка действий с точки зрения добросовестности или недобросовестности является несостоятельной.
Требования Романа Придиуса основаны на положении гражданского законодательства о причинении вреда и обязанности причинителя вреда возместить его в полном объёме.
…и ещё один нюанс
Едва ли возможно согласиться с доводами прокурора Фрунзенского района, заявлявшего о коррупционном характере совершённых Романом Придиусом и Виталием Шевченко деяний. Ведь, во-первых, переданные первым второму деньги даже отчасти не были использованы последним по заявленному назначению. Ни рубля из сумм, полученных Шевченко, не было использовано для подкупа. Да и мошенничество, в котором он был обвинён при оценке деяний, предпринятых в отношении семьи Придиусов, к числу коррупционных преступлений не относится (т.е. таких деяний, которые являются преступлениями против государственной власти или интересов государственной службы). При этом ни в материалах уголовного дела, ни в вынесенном Уссурийским районным судом приговоре нет даже и тени намёка на какие-либо коррупционные поползновения со стороны Виталия Шевченко: полученные им деньги использованы совсем не по тому назначению, о котором изначально он вёл речь, да и, похоже, он и не планировал ничего предпринимать для выполнения обещанного.
Именно это обстоятельство Роман Придиус полагает ключевым: ведь не только преступный характер деяния, но и обыкновенная непорядочность выражается в том, что Шевченко даже не попытался хоть как-то загладить свою вину перед обманутыми им людьми. На то, чтобы изменить меру пресечения в процессе следствия – с содержания под стражей на освобождение под залог, — он сумел изыскать 4 млн. руб. (нашёлся «добрый») человек, а, вот, на то, чтобы возместить, даже частично, материальный ущерб потерпевшей стороне, — не оказалось у него ни рубля.
Но самое-то главное: официально к тогдашним работникам Уссурийской городской прокуратуры, на которых ссылался Шевченко, никаких «коррупционных претензий» не было. О какой же сегодня «коррупционности» идет речь, когда деньги «решальщика» Виталия Шевченко хотят изъять и отдать государству?
Загадка из загадок
Казалось бы, всё в изложенном ясно и понятно. Только как понять и чем объяснить резкую и, возможно, неожиданную смену руководства Уссурийской городской прокуратуры после инцидента с 6 миллионами? В достаточно стремительном темпе покинули свои посты и прокурор (может быть, он счёл для себя достаточным выслуженный срок службы) и его достаточно молодой заместитель. Впрочем, как говорит, завершая телепередачи из цикла «Следствие вели…» Леонид Каневский, «это совсем другая история». Или с прокурорскими начальниками формализм и здесь сыграл злую шутку?..
Примечательно и то, что адвокат С., заявивший на Виталия Шевченко в УФСБ по Приморскому краю, вскоре после этого лишился статуса адвоката. Потому что согласно адвокатской этике не должен был участвовать в ОРМ (оперативно-розыскных мероприятиях). Но есть, «обратка» от Шевченко «сдавшему» его адвокату прилетела, что называется, с «полной силой». Поэтому вопрос – обладает ли Виталий Шевченко определенными «связями» в «органах» или нет, — пока остается «открытым».
…В это самое время предприниматель Иван Придиус, брат Романа Придиуса, вынужден скрываться за границей, поскольку свое имущество (орех) он отстоять всё-таки сумел, а вот «увернуться» от «надуманного» уголовного дела по обвинению в разбое – нет. Да и житель Уссурийска Дмитрий Федосов (который просто приехал помочь своему другу Ивану Придиусу) ныне отбывающий наказание по приговору суда по обвинению в совершении разбойного нападения, тоже вправе усомниться в адекватности приморской Фемиды. Ведь максимум, за что можно осудить Федосова, — самоуправство. Но нет: к тем, кто находится на «стороне Придиусов, отношение заведомо предвзятое. Жесткое. Можно сказать, даже жестокое. А о «честности» китайских «потерпевших», по заявлению которых Федосов получил срок аж на 8 лет строгого режима за разбой, а Иван Придиус вынужден скрываться за границей, мы расскажем немного позже…
Оставить комментарий