08.Окт.2018«Я вообще не знаю, о чем этот судебный процесс. И потерпевшим себя не считаю!»
08.Окт.2018
Судебное слушание по «делу покойного Гофмана» приобретает всё более сюрреалистический характер, а родственники подсудимого настаивают на проверке качества работы артёмовских следователей и артемовского прокурора
3 октября 2018 года мировой судья Антонина Султанова, работающая на 32 судебном участке в г. Артёме, продолжила слушание уголовного дела о невыплате заработной платы ныне покойным Александром Гофманом, которого обвиняют в невыплате заработной платы 11 работникам. Мы уже рассказывали об этом деле в материале «Судебный процесс над покойным Гофманом, Или «кривое зеркало» приморской Фемиды». Но наш рассказ – это, оказывается, еще «цветочки». Чем дальше судебный процесс – тем больше «ягодок».
Слушание дела сразу началось с форменной нелепицы: когда судья Султанова стала разъяснять прибывшему потерпевшему М. его права, в частности, его право быть ознакомленным с тем, в том же обвиняют покойного Гофмана, то столкнулась с невероятной реакцией потерпевшего, который объявил: «Я вообще не знаю, о чем этот судебный процесс. И потерпевшим себя не считаю!» Как говорится, «бурные продолжительные аплодисменты – все встают!».
Родственники Александра Гофмана, которые продолжают настаивать на невиновности умершего отца семейства, назвали происходящее «сюрреализмом», поскольку М. дал такие показания, на основании которых Светлана Гофман обратилась к руководству Следственного управления СК России по Приморскому краю и прокуратуры Приморского края с просьбой – проверить, насколько качественно и законно в Артеме работает следственный отдел Следкома и городской прокурор. Сейчас постараемся вкратце пересказать, на что жалуется Светлана Гофман и рассказать об «изнанке» расследования «зарплатных» уголовных дел в Артёме.
«Слепой не увидел – глухой не услышал…»
Уголовное дело №1702050008000090 по ст. 145.1 УК РФ находилось в производстве следователя Следственного отдела по городу Артёму Следственного управления Следственного комитета РФ по Приморскому краю Кирилла Майбороды и касалось невыплаты заработной платы 11 работникам. На сегодняшний день трудно однозначно оценить, по каким причинам им во время расследования и сбора доказательств были допущены вопиющие нарушения уголовно-процессуального законодательства. В частности, при рассмотрении ситуации с несвоевременной выплатой заработной платы работникам ООО «Мостоотряд-35», которая сложилась к маю 2017 года, следователь проигнорировал состояние здоровья, в котором находился Александр Гофман. Практически весь тот месяц он провёл в стационаре, и ему были назначены сильнодействующие препараты. В такой ситуации следствию необходимо было руководствоваться нормами, предусмотренными пунктом 4 статьи 208 УПК РФ, и приостановить расследование уголовного дела. Но следователь упустил это из виду, хотя, как можно понять, понимал, что Александр Гофман находился под воздействием сильнодействующих препаратов (в том числе – наркотических), имел на руках выписной эпириз и не имел возможности даже прочитать материалы уголовного дела. Тем не менее, следователь Майборода произвёл допрос подследственного Гофмана, но, как указывает вдова Александра Гофмана, следователь при этом не убедился в том, осознавал ли в тот момент фигурант уголовного дела всю глубину положения и был ли способен адекватно оценить степень ответственности, не находился ли он под воздействием психоактивных веществ. Логика, которой руководствовался представитель правоохранительной структуры, как можно предположить, проста до безобразия: расследование нужно было провести в установленный законом срок (о возможности продления речи, как можно понять, даже не велось в принципе), и о том «позаботились» и сам следователь, и руководитель территориального следственного отдела. Всё это в конечном итоге привело к тому, что уголовное дело рассматривается судом уже в отношении покойного, а следователь Кирилл Майборода и руководитель Следственного отдела по городу Артёму Сергей Степанов, говоря словами Светланы Гофман, «не приняли положенных по закону мер для приостановления данного дела, в результате чего расследование уголовного дела производилось незаконно, и не менее незаконно дошло до судебных инстанций».
Если верить обвинительному заключению (его составляет следователь и утверждает прокурор), то суть инкриминируемого покойному Александру Гофману злодеяния заключается в том, что он из корыстной личной заинтересованности не выплачивал заработную плату 11 потерпевшим – работникам ООО «Мостоотряд-35». И уже в ходе судебного следствия стало понятным, что предварительное следствие (имена следователя и руководителя органа Следкома России уже названы выше) не выяснило достаточно очевидных вещей. Как-то упущенным оказалось то обстоятельство, что у второго учредителя ООО «Мостоотряд-35» (им являлся Александр Хохлов, технический директор компании) имеется генеральная доверенность от Александра Гофмана как руководителя предприятия. И эта доверенность, в частности, допускает действия по взаимодействию с правоохранительными органами. Далее, в офисе ООО «Мостоотряд-35» имеется штамп с факсимиле подписи Александра Гофмана, что позволяет от его имени подписывать документы, включая финансовые. Есть и флеш-карта с электронно-цифровой подписью (ЭЦП), причём круг лиц, которые и по сей день имеют к ней доступ и могут использовать ЭЦП в своих интересах, видится достаточно широким. Всё это, вроде бы, достаточно очевидно, но в ходе предварительного следствия почему-то обнаружено не было. Однако эти обстоятельства, как можно понять, существенно меняют картину обвинения, и говорить о виновности именно Александра Гофмана было бы, наверное, по меньшей мере, ошибочно.
Следствие утверждает (как можно понять, Артёмовская городская прокуратура разделяет такое утверждение, раз прокурор утвердил обвинительное заключение перед передачей уголовного дела в суд), что, будучи генеральным директором ООО «Мостоотряд-35», Гофман виноват в том, что работникам компании не выплачена заработная плата. Но как тогда соотнести такое обвинение с показаниями работницы по фамилии Лейзер, из которых явствует, что «учёт» рабочего времени был весьма формальным. Не было чётких данных о фактическом выполнении работы работниками и даже о нахождении их на рабочих местах. Если работница, как она сама утверждает, «рисовала восьмёрки» (подтверждение восьмичасового рабочего дня) более чем произвольно, то о какой достоверности информации можно вести речь вообще? Соответственно, при таком подходе надо ставить вопрос о прекращении уголовного дела в связи с отсутствием события преступления в действиях руководителя предприятия (которым на тот момент был ныне покойный Александр Гофман). Но это органом предварительного следствия сделано не было.
Уголовная «путаница» с «географией»
Остаётся только догадываться, по каким загадочным причинам представители Следственного комитета РФ допустили, а прокуратуры – «не заметили» и даже «благословили» (утвердив обвинительное заключение) вопиющее нарушение норм УПК РФ, допущенное в ходе расследования рассматриваемого уголовного дела.
Ни для кого не было и не является секретом, что работники ООО «Мостоотряд-35» трудятся не только на территории Артёмовского городского округа, часть работ выполняют они и в Находкинском городском округе, и в Лазовском муниципальном районе. Но тут, как можно предположить, заключается самое интересное. Тот самый потерпевший М., который и заявил в начале судебного процесса, что не понимает, о чем же судебный процесс и что потерпевшим он себя не признает (он работал в посёлке Врангель, под Находкой) показал, что следователь Кирилл Майборода лично его не допрашивал, а лишь побеседовал с ним по телефону (!). Через некоторое время этого работника ООО «Мостоотряд-35» вызвали в Следственный отдел по городу Находка СУ СК РФ по Приморскому краю, где этот работник (потерпевший М.) подписал заранее составленный следователем Майбородой протокол. Причём предъявлен протокол был находкинским следователем, а в самом тексте документа значилось, что допрос якобы проводил артемовский следователь Майборода. Сходная ситуация сложилась и с другим работником (он тоже был допрошен в суде 3 октября 2018 г. под протокол): этот потерпевший тоже в присутствии следователя из Находки подписал протокол допроса, содержащий данные следователя Майбороды и указание на то, что допрос производился якобы в Артёме.
Такие действия, если смотреть на них с позиции закона, являются прямым нарушением статьи 152 УПК РФ, определяющей порядок проведения следственных действий, а конкретно – в части места проведения предварительного расследования. Если уж не довелось самому Кириллу Майбороде приехать в Находку и, соответственно, подкрепить всё соответствующей фиксацией в документах, он мог бы дать поручение коллегам из Находки выполнить те или иные следственные действия. Но где там! Никакого такого поручения в материалах уголовного дела нет и в помине. Более того, вполне очевидным оказывается то, что допрос был проведён не тем должностным лицом, а в заранее составленном протоколе допроса, который был подписан потерпевшим, неточно указано место проведения допроса. Возможно, следователь не осознал, что такое «ревностное» исполнение интересов службы и стремление к улучшению служебных показателей может «выйти боком» – и ему самому, и его руководству. Если выяснится, что внесение недостоверных сведений было выполнено намеренно, то в таких «демаршах», наверное, можно будет увидеть признаки уголовно наказуемых деяний, квалифицируемых как «служебный подлог» (по статье 292 УК РФ) или «халатность» (по статье 293 УК РФ). А именно на проверке Кирилла Майбороды по этим статьям в своей жалобе на имя руководителя СУ СКР по Приморскому краю Сергея Грызыхина настаивает Светлана Гофман. 5 октября 2018 года она направила жалобу генералу Грызыхину, в котором просит проверить законность действий Кирилла Майбороды (который к настоящему времени уже покинул ряды следователей) и его руководства в Артёме, дав им соответствующую процессуальную оценку.
В уголовном деле в отношении Александра Гофмана нет ни слова о том, что окончание расследования преступления было произведено в Находке (если было бы действительно это отражено, то и расследоваться должно было уголовное дело там же – в Находке). Но – нет, из материалов дела видно, что все следственные действия производились исключительно в Артёме. И это – тоже явное нарушение. Настолько явное, что полученные таким образом «доказательства» могут оказаться недопустимыми.
Куда он пришёл?
Эти «географические» нюансы могли бы так и остаться «похороненными» в массиве документов уголовного дела, если бы не одно обстоятельство. На этом самом знаменательном процессе 3 октября 2018 г., когда одного из упомянутых выше работников из посёлка Врангель (потерпевшего М.) вызвали к мировому судье в Артём, то этот потерпевший (такой статус мужчины отражён в уголовном деле в отношении Александра Гофмана) заявил во всеуслышание, что не знает не только, куда, но и зачем он пришёл. Не осведомлённым этот участник процесса оказался и о самом уголовном деле, и о проведённом по делу следствии, и о своём участии в предварительном следствии. Тогда-то и выяснилось, что следователя Кирилла Майбороду он не видел, а видел только другого следователя – в Находке. Самым же шокирующим оказалось то, что этот работник ООО «Мостоотряд-35» и потерпевшим-то себя не считает, да и не признаёт, а также утверждает, что неоднократно заявлял находкинскому следователю об отсутствии претензий к Александру Гофману.
Почему «проспал» надзор?
Если прокуратура, с лёгкой руки императора Петра Великого, и заслужила определения как «государево око», то уж «недреманным» её подразделение в городе Артёме Приморского края назвать язык не поворачивается. Ведь не только по ходу следствия осуществляется прокурорский надзор – в ходе судебного процесса представитель прокуратуры является государственным обвинителем. И именно в его присутствии вскрываются всё новые и новые нарушения законодательства со стороны органа предварительного следствия. Но… Артёмовская городская прокуратура молчит, хотя более подобающим было бы предпринять действия в порядке, предусмотренном статьёй 237 УПК РФ, когда осуществляется возврат уголовного дела прокурору.
Просто диву даёшься, как вообще так могло случиться, что допущенные следствием грубейшие нарушения законодательства, не устранённые противоречия позволили передать дело в суд.
Трудно не согласиться со вдовой Александра Гофмана, Светланой, которая обратилась в прокуратуру Приморского края с целью инициировать служебную проверку по факту соблюдения законов и работы сотрудников Артёмовской городской прокуратуры в рамках осуществления работы по прокурорскому надзору.
Проверить и сделать выводы!
В сложившейся ситуации Светлана Гофман увидела необходимость в том, что прокуратуре Приморского края необходимо провести проверку в отношении и руководства Следственного отдела по городу Артёму, и должностных лиц отдела процессуального контроля Следственного управления Следственного комитета РФ по Приморскому краю. Или они «не доглядели», или намеренно попустительствовали такому ведению уголовного дела. Что касается самого уголовного дела, то оно – здесь можно всецело согласиться со Светланой Гофман – должно быть истребовано из производства суда и возвращено прокурору. Определённо, необходимо провести дополнительные следственные действия, чтобы устранить недоработки, а главное – установить полную картину по уголовному делу.
Суд выдаст протокол «когда-нибудь потом»?
Ну, и в завершение нашей следственно-прокурорской «загробной» истории Александра Гофмана – еще один важный процессуальный нюанс. Председатель Приморского крайсуда Игорь Попов в настоящее время в отпуске, но, надеемся, на нашу статью обратит внимание кто-нибудь из его замов: после шедеврального выступления в судебном заседании Людмилы Лейзер, рассказавшей о «рисовании восьмерок», дочь покойного Александра Гофмана – Екатерина Гофман, обратилась к судье Антонине Султановой с ходатайством о том, чтобы ей выдали протокол всего судебного заседания за тот день, когда была допрошена госпожа Лейзер. Однако, тут же она получила письменный отказ от судьи Султановой. Мы специально прилагаем копию данного документа, чтобы читатели сами могли увидеть, насколько ответ судьи противоречив.
Вот, что сообщается в ответе судьи от 27.09. 2018 г. №1-04.2018-32/7149: «Согласно ч.6 ст. 259 УПК РФ, протокол должен быть изготовлен и подписан председательствующим и секретарем судебного заседания в течение 3 суток со дня судебного заседания. В соответствии ч.7 ст. 259 УПК РФ ходатайство об ознакомлении с протоколом судебного заседания подается сторонами в письменном виде в течение 3 суток со дня окончания судебного заседания. Поскольку рассмотрение уголовного дела №1-04/2018-32 не окончено и протокол судебного заседания, соответственно, не изготовлен, ознакомление с ним в настоящее время не представляется возможным…»
То есть, если мы правильно пониманием, протоколы судебного заседания в судебном участке №32 вовремя не изготавливаются, как того требует УПК РФ? И что эти протоколы можно получить только после того, когда будет оглашен приговор по делу? То есть, протокол с показаниями в суде потерпевшей Лейзер, в которых она противоречит своим же показаниям на следствии, стал какой-то «судебной тайной»? Не потому ли, что для некоторых потерпевших по «делу покойного Гофмана» замаячила перспектива проверки на возможную причастность к действиям, за которые предусмотрена ответственность по ст. 307 УК РФ УК РФ («заведомо ложные показание, заключение эксперта, специалиста или неправильный перевод»)? Почему протоколы по «делу Гофмана» хотят выдавать «когда-нибудь потом»? Неужели «метастазы беззакония» начинают поражать всю правоохранительную систему города Артёма целиком?
От редакции
Редакция «Золотого моста» повторно просит руководство СУ СКР по Приморскому краю, прокуратуры Приморского края и Приморского краевого суда провести проверку по всем обстоятельства расследования и судебного рассмотрения «дела покойного Гофмана» по ст. 145.1 УК РФ. Это не уголовное дело – это «лоскутное одеяло», сотканное из противоречий. А раз так – такое дело нужно расследовать заново, а не пытаться «подогнать под ответ»…
Оставить комментарий