10.Авг.2017«Закулисье» Росреестра, подаренный «Прадо» или как в Приморье «назначают» «коррупционером»
10.Авг.2017
Если реальных коррупционеров нет, их нужно «назначить»?
История, которую мы хотим предложить вашему вниманию, — самая что ни есть всамделишная. Все её действующие лица – реальные, и описанные в ней моменты «частной жизни» оглашены с их ведома и согласия. А события, действительно, происходили там и тогда, как отражено в публикации. Намёка на сказку и вымысел – и близко нет.
Дарёному «коню»…
В редакцию «Золотого Моста» обратился житель Приморского края Александр Балобаев. Сложилось в его жизни так, что объявленная в стране «борьба с коррупцией» самым непосредственным (хотя, как можно понять, — достаточно странным) образом повлияла на жизнь и его самого, и его семьи. Сам Александр занимается индивидуальным предпринимательством, а его гражданская супруга – Ирина Ерошкина, с которой он проживает уже более 20 лет, имеет и воспитывает совместных детей, — до недавней поры государственной служащей Управления Росреестра по Приморскому краю (по словам Александра, рядовым работником ведомства).
В 2012-2014 годах Балобаев относился к категории так называемых «самозанятых» граждан, когда не было у него возможности содержать компанию, но деятельность в сфере логистики – организации перевозок по Дальнему Востоку – Александр не прекращал. Этот бизнес, да имевшиеся накопления (более 500 тыс. руб.) и два автомобиля-внедорожника позволяли семье хоть и не роскошествовать, но и не «хрен с солью» доедать.
Но надо ж было тому случиться, что в конце 2014 года Александр Балобаев надумал сделать своей «половинке» подарок, а для этого продал в рассрочку один из имевшихся у него автомобилей – «Шевроле Тахо» — за 1 млн 800 тыс. руб. Предполагая через какое-то время получение всей суммы, наш герой занял у своего партнёра по бизнесу 2 млн руб. и приобрёл другой внедорожник – марки «Тойота Лэнд Круизер Прадо». Поскольку автомобиль этот предполагался в качестве подарка, то Балобаев заключил с продавцом автомобиля договор купли-продажи от имени Ирины Ерошкиной. При этом сумма, обозначенная в документе, — 240 тыс. руб. – была вписана в текст не им самим, не Ерошкиной, а продавцом машины. По крайней мере, эксперт-графолог доподлинно установил, что Ирина Ерошкина не вносила такую запись в текст договора, а Александр Балобаев утверждает, что и он не вписывал эти данные.
Самое же «интересное» заключается в том, что произошло в дальнейшем. А именно – в ходе проводимых в 2015 году проверочных мероприятий (ими занимались работники кадрового аппарата Управления Росреестра по Приморскому краю) осуществлялся контроль, как проходило декларирование имущества сотрудниками ведомства. И в ходе этого самого контроля Ирине Ерошкиной было указано, что в декларации о доходах не была обозначена стоимость подаренного ей автомобиля. Но не потому такие данные «выпали», что госслужащая решила «утаить» сведения, а по более прозаической причине – она их не знала (так, по крайней мере, утверждает Александр Балобаев). После того же, как кадровики ведомства установили, что автомобиль является подаренным, — сотрудницу упрекнули в «занижении стоимости» машины, хотя эти 240 тыс. руб. были указаны в договоре купли-продажи именно продавцом транспортного средства.
Песенно-поговорочное «расследование»
В последующий период материалы «разработки» были направлены в прокуратуру Приморского края – с тем, чтобы надзорный орган отреагировал, т.е. принял меры в соответствии с Федеральным законом от 3 декабря 2012 г. N 230-ФЗ «О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам» (с изменениями и дополнениями). Надо же каким-то образом показывать успехи в борьбе с коррупцией? Тут, можно сказать, случай сам «приплыл в руки».
Дальнейший ход событий, вообще, напоминает детективную историю. С присущим ей рвением прокуратура, уж простите за грубоватую белорусскую поговорку, пришедшую на ум, «взялась за дело, как вша – за тело». По какой-то трудно осознаваемой и понимаемой причине сотрудники надзорного органа решили опросить не продавца автомашины (такой ход был бы логичным – для установления, как минимум, стоимости, за которую продан внедорожник), который ввозил автомашину и занимался её таможенной очисткой и оформлением, а… директора компании, которая доставляла автомобиль из Японии в Россию и принимала участие в её таможенном оформлении. Любому здравомыслящему и худо-бедно ориентирующемуся в нормах права человеку, казалось бы, должно быть понятно: занимавшаяся доставкой машины компания никакой стороной договора купли-продажи транспортного средства не является, и никем не уполномочена давать заключения о цене сделки, но… Именно такие, вот, странности и позволили прокуратуре оперировать предоставленными сторонней организацией сведениями о стоимости «Тойоты Лэнд Круизер Прадо» в 1 млн. 890 тысяч руб. Ну, впрямь, как в песне: «Я его слепила из того, что было, а потом что было – то и полюбила…»
Оперируя такой суммой, прокуратура развернула бурную деятельность. Видимо, не зря арифметику учат в школе – в том числе и для того, чтобы подсчитывать коррупционные доходы. Чем, собственно, и занялись сотрудники надзорного ведомства, придя путём нехитрых вычислений к выводу о том, что доходы гражданской супруги Александра Балабаева за три последних (перед проведением проверки) года составил чуть более одного миллиона рублей. А раз так, то на эту сумму она никак не могла приобрести столь дорогостоящий джип.
Что не учла прокуратура?
Однако при таких, почти школярских, расчётах представители прокуратуры допустили целый ряд, опять-таки, почти школярских упущений. Начать можно, хотя бы, с того факта, что машина была Ирине Ерошкиной подарена, а она сама фактически не приобретала её за свои личные средства. Да и подпись под договором купли-продажи также ставила не она, из чего логически следует, что договор она не заключала и имущество не приобретала. Отсутствие договора с собственноручной подписью стороны по договору является, по сути, недействительной сделкой. Это во-первых.
Во-вторых, на что указал Александр Балабаев, у него (дарителя) имелся доход для приобретения этой автомашины, поскольку накануне приобретения нового внедорожника он продал старую машину, да ещё и получил заём от бизнес-партнёра. А российское законодательство в настоящее время предусматривает, что заём считается доходом (при отсутствии других задокументированных источников дохода). При этом у Балабаева имелись и другие накопления, и ещё один автомобиль.
В-третьих, руководствуясь какой-то странной методикой, составители иска от имени прокурора Приморского края положили данные от должностных лиц компании – импортёра машины, а не от фактического её продавца. С импортёром же ни Балабаев, ни Ерошкина никаких взаимоотношений не имели. (По этому поводу Александр Балабаев ёрнически заметил, что с таким же успехом в качестве источника «доказательств» можно вызвать дворника, который обслуживает тот подъезд, в котором они проживают). А сотрудники компании-импортёра не были предупреждены об уголовной ответственности точность выдаваемой информации, ведь проверка – это еще не уголовное дело. Говори, в принципе, что хочешь – это же «мнение». А мнение, по Конституции РФ, высказывать можно.
В-четвёртых же, фактический продавец внедорожника вообще не был вызван в суд и не был допрошен в суде, а это существенно ограничило право на защиту – и Александра Балабаева, и Ирины Ерошкиной.
В-пятых, в суд не был вызван и бизнес-партнёр Александра Балабаева, который мог бы внести ясность в обстоятельства получения им заёмных средств. В итоге, оказалось ограниченным право на защиту Александра Балабаева и право на защиту своих законных интересов Ирины Ерошкиной.
Наконец, в-шестых: не была точно сформирована сумма взыскания средств с Ирины Ерошкиной в доход государства. Точность и достоверность суммы покупки автомашины в размере 1,89 млн рублей никем не проверена, да и, вообще, получена от достаточно умозрительно подобранного третьего лица и приблизительное значение. Насколько можно доверять подобному источнику информации, и рядом не находившемуся с договаривавшимися по поводу купли-продажи сторонами, — вилами на воде писано. Но есть и другой нюанс: если, всё же, признать имевшийся доход в сумме 1 млн руб., а стоимость автомобиля – в 1,89 млн руб., то, по смыслу закона, изъятой должна быть только та часть имущества, на которую нет обоснования (т.е. разница в 890 тыс. рублей, происхождение которой, по мнению прокуратуры, не имеет объяснений). А изъято – гораздо больше. Причем даже судебные инстанции не увидели разницы. Видимо,
Однако все эти, с позволения сказать, «нюансы» по какой-то причине прокуратура не приняла в расчёт.
«Коррупционера поймали!»
Столь же трудно найти логику и в другом аспекте «охоты» на коррупционеров, которую со всей яркостью продемонстрировала прокуратура Приморского края – на примере истории Ирины Ерошкиной. Наверное, стоит согласиться с Александром Балабаевым в том, что представители надзорного ведомства пошли по пути наименьшего сопротивления и причислили её к своим победам на антикоррупционном «фронте».
Принципиально значимым видится тот факт, что в силу занимаемой должности (она именовалась как «главный специалист-эксперт отдела верификации и гармонизации данных Единого госреестра зарегистрированных прав Управления Росреестра по Приморскому краю» гражданская супруга Александра Балабаева не имела даже теоретической возможности для совершения коррупционных деяний, поскольку она работала не с людьми (посетителями). А работала она с цифровыми данными и не имела никакой возможности ведения самостоятельных регистрационных действий или внесения изменений в документы. Самого элемента – корыстной заинтересованности, которую работающие с гражданами сотрудники могут проявлять (хотя бы – чисто теоретически) – в её функциональных действиях найти невозможно. Что называется, ей не за что было получать мзду на этой должности. И об этом прекраснейшим образом осведомлено руководство Управления Росреестра по Приморскому краю. У Ерошкиной не было не возможности, ни даже мотивов для совершения каких-либо должностных преступлений.
Кстати, вскоре после этого (весной 2016 года) Ирина Ерошкина попала под сокращение в Управлении Росреестра по Приморскому краю и покинула данное учреждение. Видимо, множество специалистов по «верификации» и «гармонизации» данных в Управлении не нужны – это при том, что в настоящее время работы прибавилось: за счет того же «дальневосточного гектара», который в Приморье желают получить до нескольких тысяч человек в день. Наверное, во всем этом «закулисье» Росреестра нужно тщательно разобраться: сначала у рядового, в общем-то, сотрудника обнаружили дорогостоящую машину, затем устроили череду проверок и «судилищ», а потом и вовсе сократили. Неужто численность работников Управления Росреестра по Приморскому краю и взаправду нужно сокращать? Или сокращают не должность – сокращают человека?
В итоге сегодня Александр Балобаев, проигравший уже две судебные инстанции в Приморском крае (один раз в районном суде, другой раз – в краевом), написал обращение к Генеральному прокурору РФ, в котором изложил всю вышеозначенную фактуру. О том, что борьба с коррупцией в Приморье ведется странным способом, иногда (по его мнению) — за счет выявления надуманных нарушений. Указывает в своей жалобе Александр Балобаев и еще на один примечательный факт: ни для кого не секрет, что сын руководителя Управления Росреестра по Приморскому краю Евгения Александровича Русецкого – Русецкий Александр Евгеньевич — является начальником управления по надзору за исполнением законодательства о противодействии коррупции Генеральной прокуратуры Российской Федерации. Стремительно сделавший карьеру 36-летний блюститель законности Александр Русецкий сегодня отвечает за борьбу с коррупцией в федеральном масштабе. Вот и задает теперь Александр Балобаев Генеральному прокурору РФ «неудобные вопросы» относительно выявления фактов «коррупции» в Управлении Росреестра по Приморскому краю на примере Ирины Ерошкиной. Не является ли выявление т.н. «коррупции» желанием отца помочь коллегам сына в борьбе с «нарушением закона»? И не является ли это отношение «отцов» и «детей» фактором «конфликта интересов» на госслужбе? Конечно, это всего лишь мнение Александра Балобаева – наверное, стоит дождаться официального ответа Генеральной прокуратуры РФ…
Вместо послесловия
Перечисленные недочёты и заблуждения были положены в основу судебного иска от имени прокурора Приморского края Сергея Бессчасного против Ирины Ерошкиной. И две судебные инстанции Приморья (районный суд и краевой), ничтоже сумняшеся, постановили: взыскать с неё 1 млн. 890 тысяч рублей. И будьте уверены, с маленького клерка, которая занималась только «верификацией» и «гармонизацией» цифровых данных, взыщут почти два миллиона рублей за «коррупцию». За какую?
Александр Балобаев рассказал корр. нашей редакции о том, что обратился
обратился к столь высокопоставленному чиновнику с тем, чтобы он смог лично изучить все материалы, которые касаются действий работников прокуратуры Приморского края в отношении Ирины Ерошкиной, и внимательно исследовать все обстоятельства работы по «антикоррупционному» 230-ФЗ. Обратился гражданин Балобаев, кстати, со своей жалобой не только к Генпрокурору России, но и в Верховный Суд РФ, и в Администрацию Президента РФ. При этом в своей жалобе Александр Балобаев указывает: нужно тщательно проверить все доводы, которые он изложил в своей жалобе. Хотя бы для того, чтобы борьба с коррупцией в Приморье не превращалась во что-то надуманное, которое «бьёт» по рядовым сотрудникам госорганов, не имеющим даже возможности совершить что-то противозаконное. В своих жалобах Александр Балобаев также отмечает: вполне резонным видится более пристальное внимание со стороны надзорных органов государства к «несменяемости» руководства Управления Росреестра по Приморскому краю, где некоторые руководители, явно, «засиделись» на своих должностях по 10-12 лет. «Возможно, это тоже можно расценить, как потенциально «коррупциогенный фактор»?» – задает вопрос гражданин Балобаев
Что же касается действий работников краевой прокуратуры, занимающихся изобличением фактов коррупции, то она, как можно заключить по приведённому выше примеру, уподобляется кампанейщине, стремлению достичь не реальных, а показных результатов. Завышение же показателей служебной деятельности никак не способствует искоренению социально опасного зла, каковым является коррупция. Иначе вся эта «борьба» на поверку окажется имитацией бурной деятельности…
Оставить комментарий