13.Апр.2022Александр Огневский: «Новые расследования о «девяностиках» в Приморье могут затронуть все слои местной элиты!»
Журналист-расследователь рассказал о том, почему новые уголовные дела вскоре приведут к очередной волне «оттока капитала» из края за границу
Практически ежедневные раскрытия «убийств прошлых лет», которые происходят как во Владивостоке, так и за его пределами, уже привели к тому, что в журналистских кругах уже делают ставки – кто же из нынешних добропорядочных граждан завтра окажется в СИЗО? Тем не менее, ситуация с внезапными раскрытиями целой серии резонансных убийств выглядит несколько загадочной: помнится, над раскрытием убийства Олега Сединко работал зампрокурора Приморского края – начальник следственного управления Сергей Лучанинов. Однако, несмотря на то, что преступление было «свежим», раскрыть его так и не смогли. Чтобы разобраться в том, что такое «братва» «девяностых», мы обратились к главному редактору газеты «Примрепортёр» Александру Огневскому, чей стаж работы в качестве журналиста-расследователя насчитывает более 20 лет.
«Девяностые «выковали» своих «героев», которые не укладываются в каноны нынешнего времени!»
— Александр, есть ли что-то в деле «трифоновской банды», что вызывает у Вас вопросы?
— Меня вообще удивляет ажиотаж, который сегодня создаётся вокруг так называемой «трифоновской ОПГ». Речь идёт, как я понимаю, о группировке Сергея Трифонова, которая базировалась в районе Спортивной во Владивостоке. Честно говоря, ключевых моментов тут несколько, каждый из них имеет важное значение.
Первое. Никогда группировка «трифоновских» со Спортивной не была большой по численности. В СМИ то и время возникают цифры, вызывающие удивление. Например, что «трифоновские» насчитывали до 100 человек бойцов. Это, конечно же, не так. 100 человек – это целая армия. Её нужно кормить и содержать, это очень дорогое удовольствие, и едва ли тут хватит денег от «крышевых» услуг, а открыто накачивать «быков» деньгами от легального бизнеса никто бы не стал – невыгодно. Реально у группировки имелось «ядро» — 4-5 человек, и определённая «силовая поддержка» — человек 20. По меркам Владивостока того времени это была скорее маленькая группировка, нежели большая. Известно, что группировка Сергея Трифонова любила собираться для обсуждения больших и малых дел в кафе «Диана» на Спортивной. Кто помнит это кафе, должны знать, что оно было небольшим по площади и не могло в себя вместить даже 40 человек. Так что разговор о том, что в криминальном мире Владивостока все боялись группировку Сергея Трифонова – это легенда сегодняшних времени, не более того.
Второе. В 1990-х годах годах группировки довольно быстро менялись: распадались, возникали новые, бойцы и бригадиры перетекали из одной структуры в другую. Криминальные «новообразования» не были стабильными. Так, в начале 1990-х смерть «Шалама» и «Макара Стреляного» привела к полному распаду и прекращению деятельности группировок. Не было никакого смысла «последователям» сохранять структуры группировки, оставшейся «без головы». Таким же образом впоследствии распались группировки «Михо», «Баула» и «Гены Дьяка»: после гибели руководителей, рядовые бойцы и бригадиры либо вообще «выходили из темы», либо меняли «место работы». Были такие криминальные экземпляры, которые начали у «Макара», перебежали к «Баулу», потом оказались у «Карпа», а в финале стали «пуховскими». На всё это у них ушло всего 5-7 лет. Поэтому говорить о том, что какие-то бойцы были до мозга костей преданы своим руководителям группировок было бы несколько наивно. Мне вообще интересно, как сегодня, спустя 20-25 лет устанавливается причастность человека к той или иной ОПГ? Ведь трудовых книжек в «братве» не выдавали!
Хочу также заметить, что были в Приморье в 1990-х годах авторитеты, не имевшие серьёзной «свиты», пытавшиеся остановить «тотальное мочилово» во Владивостоке. И которые даже пытались не допустить серьёзного кровопролития. Своего рода «дипломаты» братвы» с функциями третейского суда. Так, например, в начале 1990-х одним из «смотрящих» в Приморье был Михаил Костюков, известный, как «Миша Билл». Ему приходилось «разруливать» имевшиеся между группировками трения, а также в русле ещё действующих в ту пору тюремных традиций формировать «общак» для «грева» колоний и так далее. Конечно, у него имелось какое-то количество охраны, однако, эти люди не были «заточены» на какие-то серьёзные боевые действия, стрельбу и взрывы. «Билл» считал, что его личного авторитета достаточно для того, что «на словах» решить любой вопрос. Но и оппонентов у него хватало: одним не нравилось то, что он якобы был бывшим таксистом, а значит, не мог занимать серьёзное положение в преступной среде. Другим не нравилось то, что «Билл» действует с оглядкой на «комсомольских» «воров в законе», ныне известных, как ОПС «Общак». В итоге в 1994 году в биографии «Билла» была поставлена «точка» — по одним данным, его машина была расстреляла, а затем сожжена, по другим – он просто пропал без вести.
Как ни странно, был ещё один персонаж в «девяностых» во Владивостоке, ныне совсем позабытый. Точнее, позабытая. Это так называемая «Илия», народная целительница, по паспорту – Зухра Моисеенко. Она, будучи хорошим предпринимателем и ещё более хорошим психологом, тоже, как и «Билл», пыталась донести до группировок простую мысль – любая война бессмысленна, она порождает только новые жертвы и избыточное внимание со стороны правоохранительных органов. «Илия» тоже была своего рода «арбитром». Финал её тоже не был счастливым: в 1995-м году её вместе с сожителем убили в доме №15 на улице Тормозной. По иронии судьбы жила она в буквально в полукилометре от знаменитого здания на Тормозной, 40 – здания Управления по борьбе с организованной преступностью (УБОП). После «Билла» и «Илии» уже никаких «арбитров» во Владивостоке не было.
Тут нужно понимать «приводные механизмы», действовавшие в обществе в 1990-е годы: культ силы, наглость, жажда быстрого обогащения. Люди видели, как сосед, простой парень, вдруг становится владельцем крупного бизнеса, его жена перестаёт работать, а дети учатся в элитной школе. И возникает резонный вопрос: «А я чем хуже?» А «братва» жила напоказ: дорогие машины, кабаки, много женщин и так далее. Вступить в ряды «братвы» было почётно и статусно. Ещё не каждый подходил для того, чтобы ему поручили просто мыть «пацанам» машину. Проблема оценки тех событий по нормам сегодняшних дней отчасти не совсем объективна: девяностые «выковали» своих «героев», которые не укладываются в каноны нынешнего времени! Именно исторический разлом плюс определённая слабость государственных институтов позволили «братве» набрать такую силу. Правда, и смертность там была «космической» — взрывали, стреляли, устраивали дебоши в кабаках, где у ребят из других бригад тоже были стволы. Кроме того, в обществе всегда хватало «народных мстителей», которые брались за стволы по личным причинам или из мести. Ведь, согласно материалам уголовного дела, «Макара Стреляного» убили потому, что он при каких-то девушках якобы унизил парней, а один из них приобрёл автомат – и всё, одной «легендой» в городе стало меньше.
Так что, если сегодня вспоминать, кто от кого произошёл, кто где стрелял и так далее, можно затронуть сотни людей. Правда, далеко не все выходцы из «братвы» пережили «двухтысячные». Именно неспособность адаптироваться к тем временам, которые пришли после 1999 года, многих из них свела в могилу из-за алкоголя, депрессии, наркотиков и неумения применить свои навыки в новой реальности. Тут ещё нужно понимать, что большинство «братков» реально оказались «короткоживущими».
Поэтому, когда сегодня говорят, что следствие вышло на тех-то и на тех-то, нужно оговариваться – на тех, кто благополучно пережил последнюю четверть века. Некоторым из «героев былых времён» ничего предъявить невозможно в силу того, что они мертвы.
«Если человеческая жизнь так ценна, почему бездействовали 20 лет?»
— И, тем не менее, как показывает практика, «убийства прошлых лет раскрываются»…
— Убийства прошлых лет раскрываются, наверное, потому, что есть определённый «социальный заказ». Под «социальным заказом» я понимаю то, что и значительная часть общества, и власти, пытаются изжить те криминальные традиции и ритуалы, которые сложились в «девяностых». Мне и сегодня приходится встречать людей, которым сейчас 45-50 лет, чьи представления о добре и зле складывались в «девяностых», и которые открыто говорят: «Жаль, что сейчас не «девяностые». А такого рода заявления – это первый сигнал к тому, что какая-то часть тех, кто ностальгирует по «справедливости» «девяностых» однажды задумается об очередном «переделе» и «перераспределении» собственности. Одно дело, когда это была молодёжь, которой было от 18 до 25 лет, другое дело, когда это сложившиеся люди, которые считают, что их жизнь идёт не по той колее, потому что какие-то «барыги» несправедливо «нахапали». Власть, конечно, такого допустить не может. Да и все эти бесконечные фильмы и сериалы про «девяностые» побуждают детей спрашивать у родителей: действительно ли всё так мрачно было в «девяностых». А родители с ностальгией отвечают, что «тогда был порядок» и «тогда была справедливость». Возможно, именно поэтому многие процессы над «девяностиками» будут носить характер «образцово-показательных». Чтобы все сочувствующие «братве» видели, каков финал – пожизненные сроки, потеря свободы и бизнеса, многомиллионные компенсации морального вреда жертвам преступлений. Другое дело – насколько всё это действительно восстановит «социальную справедливость». У меня в связи с этим такой вопрос: если человеческая жизнь так ценна, как сегодня говорят, то почему правоохранительные органы бездействовали последние 20-25 лет? Получается, что целые поколения следователей, оперов, прокуроров прошли карьерный путь от лейтенантов до полковников – и не раскрыли ни одного резонансного «заказняка»? А за что им тогда платились зарплаты и почему сегодня эти люди получают пенсии?
«Уже сегодня в городе переполох!»
— Наверное, всё равно должен работать «механизм бумеранга»: если человек состоял в «братве», стрелял, взрывал, вымогал – он должен за это ответить? Или нет?
— Для того, чтобы ответить на этот вопрос, нужно абстрагироваться от всей той чепухи, которую показывают по телевизору и в кино, от дурацких сюжетных линий и надуманных страданий. Поймите одну вещь: если «братва» существовала примерно с 1987 по 2004 год (я говорю примерные сроки) – это было кому-то нужно. Сегодня ведь по многим преступлениям просто истекли сроки давности. Привлекать нужно. Но кого и за что? Ради чего?
У многих криминальных бригад во Владивостоке в 1990-х были свои особенности. Во-первых, «воры в законе» не смогли насадить здесь свою власть. Достаточно вспомнить бесславный финал приехавшего из Братска «вора в законе» Банина по кличке «Бандит», чтобы понять – совсем уж «синие» традиции в Приморье не дали своих всходов. Во-вторых, в «братве» всех городов России было достаточно спортсменов. Но во Владивостоке на вершину иерархии группировок пробивались не самые блатные и не самые здоровые, а разного рода активисты, комсомольцы, люди с высшим образованием, с предпринимательской хваткой, с даром убеждения. Сочетание эрудии, хитрости, решительности и планирования. В-третьих, действительно, братва Владивостока захватывала чужие бизнесы или делала свои, параллельные бизнесы тем, которые уже имели «подкрышные» предприниматели. Но мало «отжать» бизнес. Всё можно пустить прахом за два-три месяца. А ребята, несмотря на обывательское представление о «братве», как о сборище здоровых и наглых тупиц, сумели стать предпринимателями и легализоваться. Собственно, уже к концу 1990-х многие высокопоставленные «братки» Владивостока абсолютно самостоятельно «вышли из темы», оставшись в совершенно легальном бизнесе. Жизненный цикл «братвы» начал заканчиваться в 1998 году, а окончательно затух к 2003 году.
Хотя, если брать самый «пик» братвы Владивостока – 1992-1996 годы, там происходили весьма интересные события. В «братве» у многих рядовых бойцов была чёткая специализация. Одни только собирались «дань», другие ездили на «стрелки», третьи (более интеллектуально продвинутые и грамотные, отошедшие от статуса «быка») отвечали за «инвестиции» — куда можно вложить имеющиеся финансы. Трудно себе представить ситуацию, что боец, собирающий дань, вдруг пошёл бы минировать чью-то машину. Как правило, для серьёзных «ликвидаций» заказывали наёмника со стороны. Ведь если человек не умеет минировать машину и закладывать бомбы – трудно его оперативно этому научить, учитывая, что довольно средний интеллектуальный потенциал «пехоты», то есть, рядовых «быков». Многие рядовые «быкозавры» даже в армии не служили, что приводило к трагичным и комичным инцидентам на «стрелках», когда некоторые из них забывали дослать патрон в патронник или снять оружие с предохранителя. Или наоборот – поставить оружие на предохранитель. Сегодняшние рассказы о том, что в какой-то группировке были люди – «универсальные солдаты», которые и дань собирали, и ездили на стрелки, и кого-то там минировали – это результат незнания структуры «братвы» или намеренное введение в заблуждение сотрудников правоохранительных органов нового времени со стороны «старых» «братков».
Примером того, что даже далеко не все наёмники хорошо справлялись со своим делом, может служить история со взрывом дома на Сахалинской, который приписывают «банде Ларионовых». История эта в прямом смысле «прогремела на всю страну» в 1993 году. Такие серьёзные разрушения дома стали возможными потому, что Соколов, бывший десантник, которому выдали 10 кг тротила, вместо того, чтобы использовать часть взрывчатки, соединил между собой все шашки и опустил их на уровень окна нужной квартиры. Он даже не предполагал потенциальную мощность взрыва и последствия возможных разрушений – ему просто не хватило практических знаний. Собственно, именно этот «взрывной» инцидент в исполнении бывшего десантника и вызванный резонанс привёл к полной ликвидации «ларионовских», поскольку в деле приняли участие не только краевые следователи, но и представители Генеральной прокуратуры России.
Знаете, я категорически против всяких там «бригад» и «бумеров» не потому, что они там как-то неточно передают дух эпохи. А потому, что там много идеологически неверных вещей, которые и порождают неточности. Простой пример: приходит дембель в 1992 году из ВДВ, а в его городе не работает ни один завод, ни одна фабрика, работы нет, нет перспектив. Или торговать чем-то на рынке, или влиться в ряды «быкующих» граждан. А дальше начинается «жизнь-малина», хотя и чреватая инвалидностью или кладбищем. Но самое главное: и сам член «бригады», и его жертвы видят – правоохранительная система не работает, не «вычищает» общество, не вскрывает социальные «гнойники». Правоохранительные органы 90-х превратились в «статистов»: они писали «летописи», заносили данные оперучёта и не предпринимали ничего для ликвидации группировок. А дальше наиболее успешные представители «братвы» сами стали депутатами и мэрами – и теперь уже они стали диктовать обществу «правила игры». Произошла «подмена понятий»: антисоциальные паразитические элементы стали не только по праву силы, но и после своего избрания на должности насаждать свои законы. Не «понятия», а самые настоящие законы и нормативные правовые акты, прописанные на бумаге и утверждённые депутатами. А в «бумерах» и «бригадах» этого нет. Там не показывают сознательное бездействие правоохранительных органов. По сути, происходил настоящий саботаж правоохранительной деятельности. Не то, чтобы силовики боялись или не умели раскрывать преступления. Беда в том, что работа правоохранительных органов в 1990-х шла параллельно с деятельностью «братвы». И те, и другие друг друга просто не замечали. Ну, а постулат «непротивление злу есть зло» ещё никто не отменял.
Конечно, уже сегодня в городе Владивостоке переполох. Местные предприниматели, накопившие капиталы самым сомнительным образом, ранее связанные с «братвой», уже сегодня озабочены – может, завтра и про них вспомнят? Ведь совершенно непонятно: а почему вспомнили про мёртвого Трифона? А если завтра возьмутся за живых? Новые расследования о «девяностиках» в Приморье могут затронуть все слои местной элиты. Я думаю, сейчас мы станем очевидцами интересных событий: как многие весьма яркие и публичные представители приморской элиты (бизнесовой, политической и т.п.) вдруг «поймают тишину» и начнут перебираться в сторону заграницы, вывозя с собой капиталы. Так что скоро мы увидим на продаже не только торговые центры, но и элитные квартиры, коттеджи, мерседесы и т.п. Нормальная «адреналиновая» реакция на стресс – бей или беги! Будут бежать. Конечно же, сейчас начнут выезжать – в Казахстан, в Турцию, в Беларусь, чтобы уже дальше уезжать в те части континентов, где не получится быстро кого-либо выдать.
У меня такой вопрос: а почему сегодня речь идёт только о «раскрутке» группировки Сергея Трифонова? Ведь были и другие группировки в городе – более крупные по численности и более масштабные по финансовым оборотам. Да и книга профессора Виталия Номоконова «Организованная преступность Дальнего Востока», могла бы сегодня натолкнуть следователей Следкома на мысли о том, что раскрыта далеко не вся преступная деятельность группировок Владивостока.
«Никто не оценивает признательные показания критически!»
— Но дела же как-то расследуются? Значит, есть факты, есть зацепки?
— Как я предполагаю, сегодня мы видим уголовные дела, построенные на том, что начали давать показания киллеры или иные бывшие участники ОПГ. Непонятны мотиваторы для таких откровений, ведь взять на себя 5-7 убийств – это гарантированно получить пожизненный срок. Совершенно непонятно, чего бы вдруг кто-то начал спустя 20-25 лет «вещать» о своих злодеяниях, втягивая туда всё новых и новых персонажей. Никто не оценивает такие показания критически. Что, киллеры разом «отрастили совесть»? Да и как можно положить в основу уголовных дел только досудебные соглашения каких-то бывших представителей «братвы»? Кто знает, что движет человеком, рассказывающим свои «киллерские истории». Тщеславие? Желание отомстить другим людям? Плохое здоровье, которое не позволит досидеть полный срок? Вся эта сплошная «декриминализация» наводит на мысль, что кому-то просто очень нужно показать, что раньше «девяностиков» никто не ловил и не наказывал за прошлые дела, а теперь вот пришло время «платить по счетам». Только «по счетам» почему-то «платят» далеко не все. Мое личное мнение: как-то уже очень избирательно вспоминают о «грехах» 90-х. Одним вспоминают, а другим – нет…
Справка
Александр Огневский, 1977 г.р.
Журналист, расследователь, владелец и главный редактор газеты «Примрепортёр» и ТГ-канала «ОПС Медиа». Один из идеологов «внесудебных форм защиты» от уголовного преследования на территории Дальнего Востока и Сибири. Два высших образования – журналистика и правоведение. С 2002 по 2019 гг. работал в должности пресс-секретаря Адвокатской палаты Приморского края.
Профессиональную карьеру начал в 1999 году с должности журналиста газеты «Ежедневные Новости». С 2000 по 2004 год – редактор криминального отдела газеты «Ежедневные Новости», 2005-2007 гг. – начальник информационной службы газеты «Владивосток», 2007-2008 гг. – главный редактор строительного журнала «Объект». 2008-2013 гг. – пресс-секретарь ФКУ «Дальневосточная дирекция Минрегиона России» (дирекция строящихся объектов Саммита АТЭС). 2014-2015 гг. – главный редактор РИА VladNews и Primorye24. 2015-2016 гг. – главный редактор журнала «AUTO`МИР». 2016-2018 гг. – заместитель гендиректора холдинга «Спасский бекон». С 2018 по н.в. главный редактор нескольких правовых медиа-проектов, автор нескольких PR и GR-кампаний по защите бизнеса от рейдерских атак, руководитель экспертной группы приморского краевого отделения «ОПОРЫ РОССИИ», автор лекций о защите бизнеса от «чёрного пиара».
Оставить комментарий