«Дело Смолина» в «судебном зазеркалье»: при отсутствии каких-либо доказательств сотрудника завода сделали «посредником» в даче взятки

24.Май.2023

Где тут логика: взяткополучатель приговорён к 5 годам лишения свободы, а так называемый «посредник» — к 7 годам?

То, что судебная система в Приморском крае (как и во всей России) далека от совершенства, — далеко не новость. Судьи — это люди, а людям свойственно ошибаться. Но всё-таки когда ошибается рядовой гражданин — это ситуация поправимая, а вот ошибка судьи может сломать жизнь, и не одну. И потом не будет возможности «перемотать» ситуацию назад.

 Взяточная «ромашка»: «посредник» — «не посредник»

28 марта 2023 года в Первореченском районном суде Владивостока был вынесен приговор в отношении 31-летнего Михаила Смолина – начальника ПТО одного из «дочерних» предприятий «Востокцемента» («Дробильно-сортировочного завода») во Владивостоке. Михаил Смолин был признан виновным по ч.4 ст. 291.1 УК РФ, то есть, в посредничестве во взяточничестве. И приговорён к 7 годам лишения свободы. Забегая вперёд, отметим, что сам взяточник — Сергей Галочкин, бывший инспектор Государственной инспекции труда в Приморском крае, получивший через посредника (не Михаила Смолина, а другого человека) взятку в миллион рублей, получил 5 лет колонии. Наверное, впервые в суде создан такой прецедент, когда взяточник получил срок меньше, чем посредник. Важно отметить и то, что судья Смоленкова, вынесшая столь противоречивый приговор в марте 2023 года в Первореченском районном суде Владивостока, уже месяц, как официально не являлась судьёй этого суда — в феврале 2023 года она получила удостоверение судьи Приморского краевого суда.

Впрочем, всё «дело Смолина» — это сплошное «зазеркалье»: должно быть так, а получилось всё с точностью до наоборот.

В чём же обвиняется Михаил Смолин? Начальнику ПТО дробильно-сортировочного завода, до сих пор входящего в «империю» семьи Пушкарёвых, ставится в вину то, что с 16 марта по 18 марта 2021 года он содействовал тому, что инспектор Государственной инспекции труда (ГИТ) Приморского края Галочкин вымогал взятку с руководства завода, и всё-таки получил её. Правда, сама взятка была передана Галочкину 01 апреля 2021 года без какого-либо участия Смолина. Деньги передавали совсем другие люди через посредника — и фамилия этого посредника была вовсе не Смолин. Сам Галочкин и на следствии, и на суде отрицал, что Михаил Смолин как-то причастен к передаче взятки или к тому, что Смолину было обещано хоть какое-то вознаграждение. Наоборот, в ходе судебного заседания сам Галочкин (в статусе подсудимого) сообщил, что Смолин неоднократно говорил ему, чтобы он (Галочкин) не брал никаких денег!

А началась вся история с того, что в феврале 2021 года инспектор ГИТ Приморского края Сергей Галочкин пришёл с проверкой на дробильно-сортировочный завод и обнаружил там массу нарушений по охране труда. Общий счёт штрафов, который Галочкин мог назначить заводу, составлял 35 миллионов рублей. О чём он сообщил двум людям,  которых знал на заводе — Михаилу Смолину и некоему М., который занимал на заводе должность начальника отдела охраны труда. Галочкин, не скрывая свои аппетиты, потребовал от завода 3 млн рублей в качестве взятки. Иначе будет штраф на 35 миллионов и приостановка работы завода, на котором трудился 91 человек. Михаил Смолин и Сергей Галочкин были ранее знакомы: они учились в одном вузе и даже вместе какое-то время работали в Государственной инспекции труда инспекторами. Но Смолин проработал в ГИТ всего пару месяцев. Работа чиновника ему не понравилась, и он ушёл в маркшейдеры. Позже стал начальником ПТО.  Были знакомы между собой и Галочкин и М.  Видимо, знакомство у них было не совсем  «шапочным», если у них были телефонные номера друг друга, вместе они ходили в ночные клубы и в баню, что прямо указывается в материалах дела. И Михаил Смолин, и Сергей Галочкин потом расскажут в суде, что М. сам помог Галочкину найти нарушения на заводе, а уж потом Галочкин потребовал с завода деньги.

А в чём же обвиняют Михаила Смолина? А обвиняют его в том, что Галочкин озвучил ему, что хочет решить вопрос проверки, получив от завода деньги — 3 миллиона рублей «на бочку», а Смолин, придя к управляющему, озвучивал ему, что чиновник хочет брать взятку. Мол, нужно с этим что-то делать, иначе завод остановится и люди останутся без работы. И в том, что на аудиозаписи разговора с замдиректора по экономической безопасности, сделанной в кабинете «безопасника», Смолин сказал, что хотел просто «связать» людей, чтобы они решали свои вопросы без его участия. Позже Смолин давал показания, расшифровывая слово «связать», где он не имел ввиду какое-либо посредничество.

Управляющий К. вместе с тем самым М., которые и вели переговоры с Галочкиным о сумме взятки, в итоге поехали в ФСБ и подписали соглашение о добровольном участии в «оперативном эксперименте», результатом чего стало то, что М. под контролем контрразведчиков передал знакомому Галочкина деньги в размере одного миллиона рублей. Правда, из миллиона рублей 80 тысяч — настоящие, остальное – «кукла», но этого достаточно для того, чтобы задержать посредника и самого Галочкина.

А что Смолин? А к Смолину вообще нет никаких вопросов, потому что он не является участником криминальной сделки — деньги не просит, процент от взятки не получает, никого к передаче денег не склоняет, никаких «бонусов» от всего происходящего не получает. И первые 9 месяцев к Михаилу Смолину нет никаких вопросов — он проходит свидетелем по делу, а взяточник Галочкин сам рассказывает, когда и с кем встречался и что требовал. Казалось бы — занавес, судебная финита для Галочкина и его знакомого, который взялся передать миллион. Ан нет. Через какое-то время следствию, видимо, становится недостаточно жертв в коррупционном деле — и в деле появляется «посредник». Обвинение предъявляют Михаилу Смолину. Ты с Галочкиным общался? Общался. Знал, что он планирует получить взятку? Знал. Говорил об этом с руководством завода? Говорил.  — Вот и будешь «посредником»!

И напрасно Михаил Смолин на следствии и в суде озвучивал, что переговоры с Галочкиным о суммах вёл как раз тот самый М., отчасти по вине которого на заводе и сложилась крайне печальная ситуация с охраной труда. Нельзя сказать, что только М. был виновен в том, что на заводе имелось столько нарушений. Но он не смог исправить эти нарушения, что и привело к многочисленным претензиям проверяющего. Кстати,  именно М.  показал Галочкину те проблемы завода, на основании которых можно было составить десятки актов о нарушении  правил охраны труда. И что М. вступил на путь сотрудничества с ФСБ потому, что уже наверняка знал — руководство завода взятки давать не намерено и уже обратилось в  «органы» с заявлением.

Получил в итоге Михаил Смолин от служительницы Фемиды Смоленковой (уже имеющей  удостоверение не районной, а краевой судьи) приговор в районном суде суровый приговор — 7 лет. В то время, как взяткополучатель Галочкин, отделался пятилетним сроком. Где логика в таких приговорах?

Ошибка следствия, недогляд суда и будущая «коллизия права» в Примкрайсуде?

Редакция нашего издания, знакомясь с документами, имеющими значение для этого  уголовного дела, обратила внимание на одну деталь — Михаилу Смолину вменяется оконченный состав преступления по ст. 291.1 УК РФ. То есть, и следствие, и суд посчитали, что с 16 по 18 марта 2021 года он сумел что-то сделать, что и привело к передаче взятки. Только вот следствие так и не смогло доказать, что Михаил Смолин совершил преступление (например, передавал взятку) или склонил директора предприятия к её передаче. Этого нет в материалах дела. Как нет и каких-то оговоренных «бонусов», которые получал бы в случае успеха передачи взятки Михаил Смолин. То есть, и взятку он не передавал, и разговоров о том, что её нужно передать, не вёл, и деньги никому не вёз. Как минимум, следствие должно было вменить при таких обстоятельствах другой состав преступления — покушение на посредничество в передаче взятке, с использованием статьи 30 УК РФ. Ну, то есть, хотел получить процент от взятки, но по каким-то причинам не получил. И хотя даже «покушения» здесь нет, как нет и признания Галочкина о том, что Смолин был «в теме» — достаточно какой-то аудиозаписи, добытой из кабинета «безопасника», — и получите 7 лет. Следствие, видимо, наскоряк «вылепило» из Михаила Смолина «посредника», а суд не удосужился проверить, что признаки вменяемого преступления (оконченный состав) вообще не соответствуют материалам дела. Недогляд суда или…? Похоже, что новоиспечённая краевая судья в своей «финальной» партии работы в «районном» звене просто пошла по следственному «либретто». Но ведь для того и весы у Фемиды — символа суда, чтобы «взвешивать» доказательства, а не «огулом» использовать аудиозаписи (и трактовать слова на них в пользу обвинения) и рассказы перепуганных сотрудников завода, выгораживающих в этой истории самих себя, в качестве доказательств вины? И доказательств ли?

Но есть и ещё одна «мина замедленного действия» в этом деле. Судья Смоленкова, оглашая приговор в Первореченском районном суде Владивостока, уже формально считалась судьёй Приморского краевого суда. Ей даже было выдано соответствующее удостоверение. Вот тут и возникает то, что в юриспруденции называется «коллизией права». Ситуация, когда  одна норма закона накладывается на другую и начинает ей противоречить. Судите сами. Теперь приговор Михаилу Смолину, вынесенный краевой судьёй  Смоленковой будет пересматривать кто? Правильно — Приморский краевой суд. Только вот вопрос: имеет ли право Приморский краевой суд пересматривать приговор, вынесенный судьёй Приморского краевого суда? Ведь по сути, пересматривать приговор будут коллеги Ларисы Смоленковой по Приморскому краевому суду. Тут есть и «конфликт интересов», и даже основания для отвода всем составам судебных коллегий Приморского краевого суда, поскольку косвенно судьи могут быть заинтересованы в исходе дела, приговор по которому вынесла их же «краевая» коллега. Следовательно, тут уже, возможно, потребуется изменить территориальную подсудность — проще говоря, передать дело на рассмотрение в краевой или областной суд другого субъекта Федерации. Конечно, Приморский краевой суд вправе заявить, что судья Смоленкова по-настоящему ещё не приступила к работе в крайсуде, а значит, всё, о чём мы говорим — пустое. А как быть с неправильной квалификацией «смолинского» дела, в котором вообще ни слова не говорится о том, в чём же выразилось его посредничество и что он получил или мог получить? Похоже, что приморское судебное «зазеркалье», где человек,  тот самый М., помогавший чиновнику-взяткополучателю, становится как бы «помощником» правоохранительных органов и сразу получает статус «пожизненного свидетеля», а начальник ПТО, обратившийся к руководству с сообщением о проблеме, вдруг становится «посредником» в получении взятки, окончательно меняет спектр применения уголовного закона. Ну и наказание тоже удивляет: организатор преступления получает срок меньший, чем человек, записанный в его пособники. Может быть, все доказательства по этому делу требуют переоценки в рамках нового слушания дела? Или в рамках доследования?


Оставить комментарий


Комментарии(7)
Кирилл

Прочтение данной стать повергло меня в шок, от нежелания людей в чьих руках судьба человека, разобраться досконально в данном вопросе. Надеюсь всё разрешиться и не виновный парень будет освобожден.

Виктор

Прочитав статью осталось ощущение показательных выступлений ,лишь бы доложить о борьбе с коррупцией а то факту человеческая жизнь не берется во внимание. Михаил человек с высокими нравственными понятиями, хочется верить в порядочность представителей правосудия и с Михаила будут сняты все необоснованные обвинения.

Олег

Коррупция - это страшная язва, разрушающая государство. Её надо выжигать самым решительным образом. И мы видим, что руководство страны и региона значительно активировалось в этом направлении. Но получается, что любое действие можно опошлить. Свидетельство этому дело Михаила. По-видимому, некоторые следователи, а следом за ними и судьи озабочены соревновательным порывом в погоне за количеством. Особенно когда можно быстро отправить за решетку "беззащитного" человека (это ж не Сердюков!). Надеюсь, что дело Михаила будет пересмотрено и его освободят прямо из зала суда !

Владимир

Судебная система требует реформ. По явно сфабрикованным делам в угоду частных интересов отдельных лиц с целью получения выгоды в виде роста чинов, получении премий и т. д. необходимо жёстко проводить расследования с освещением в средствах информации. Смолин Михаил явно является пострадавшим, а не обвиняемым. Государство должно дать ему компенсацию за счёт недобросовестных деятелей, обличенных властныии полномочиями и провести расследование деятельности судебных следственных и надзорных органов допустивших беззаконие с привлечением виновных к ответственности.

Соседка

Очень интересно, не брал, не передавал не содействовал взятию взятки, нет фактов его участия, а осуждён по полной программе!!! Это что за правосудие в нашей стране?!!! У нас теперь за предположения виновности осуждённым можно стать? Сомнительная доказательная база, а срок как у матерого рецидивиста. И что-то, какие-то проблемы с судьей. Суд первой инстанции, а судья уже и не судья этой инстанции. Так может и решение не действительно? Может скинемся на достойного адвоката? Очень уж мутная история, судя по описанию сюжета.

Людмила

Мы ,соседи Михаила по дому краеюйне удивлены и возмущены несправедливостью предъявленных Михаилу обвинений поскольку уже много лет знаем его как всегда доброжелательного открытого и порядочного человека.человека из хорошей семьи.надеемся на справедливый исход и пересмотр дела.не надо вешать на невинного человека чужие делишки.не берите грех на душу.

Ольга

Знаю про эту историю не понаслышке. Могу выразить впечатление от приговора Михаилу от всего круга знающих его людей: этот приговор обрушил их веру в правосудие! Все были уверены, что Миша будет оправдан. Прекрасный инженер, работающий на самом высоком профессиональном уровне, трудовой парень из многодетной семьи, заботливый сын и поддержка вмем родным и близким... Один из его братьев сейчас на передовой СВО - защищает страну! Никто не решается сообщить ему, что его честного братишку в тылу определили сидеть 7 лет по притянутым за уши причинам. Потому что в бесчестность такого человека, своего брата, которым он гордится, он никогда не поверит.