09.Янв.2023Откуда взялись «недостающие» миллионы, или Охота на «коррупционера»
09.Янв.2023
Военная прокуратура пытается отсудить единственное жильё у семьи пенсионера Вооружённых Сил
По следам одной проверки
Михаил Николаевич Луговец, пойдя по стопам отца, в своё время выбрал нелёгкую и опасную дорогу в жизни – посвятил её службе Родине в Вооружённых Силах. Три с лишним десятка лет отдал ей и, как гласит его послужной список, служил верой и правдой в Военно-Морском Флоте. А, как пришёл срок – уступить дорогу молодой смене, так вышел в отставку. Но не порвал связи со службой – пришёл на гражданскую службу всё в том же Министерстве обороны Российской Федерации, стал гражданским специалистом подведомственному МО РФ учреждения, отвечающего за организацию оздоровительных мероприятий для личного состава войсковых частей, соединений и объединений. И ничто бы не предвещало значительных проблем, если даже не беды, как бы не случилось некоторое событие. Не то чтобы неожиданное, но кардинально изменившее ход жизни самого Михаила, его жены Ирины, да и её родителей, пребывающих в весьма почтенном возрасте.
В один из дней 2018 года гражданскому персоналу, занимающему определённые нормативными документами Минобороны должности, настала пора заполнять бланковые формы – декларировать имущество и имущественные обязательства, свои собственные, супругов и (у кого они на тот момент были) несовершеннолетних членов семьи. Обычная, казалось бы, процедура, проводимая в рамках борьбы с коррупцией и требующая фиксации расходов за три предшествующих заполнению формуляра года. Да вот – незадача: до той поры старший мичман в отставке Михаил Луговец ни разу ранее не сталкивался с подобными документами. Попробовал, не разобравшись в тонкостях, посоветоваться с сотрудницей учреждения, которая ведала кадровым делопроизводством. Как оказалось, «на свою голову»: она ничего неправильного или неполного в ответах этой мудрёной анкеты не нашла и приняла её, дав дальнейший ход.
Следующей инстанцией, которая (в соответствии с правомочиями) знакомилась с подписанной Михаилом декларацией и делала на её основе свои выводы, была военная прокуратура Тихоокеанского флота. Ведь она осуществляет надзор за тем, что творится не только в военной составляющей структур Министерства обороны РФ, но и в гражданских предприятиях, учреждениях и организациях, подведомственных министерству. Изучение того, что и как отразил (или, что точнее, не отразил) служащий, стало на начальном этапе объектом изучения в ходе прокурорской проверки.
Когда не «бьются» цифры, а «крысиный шорох» воспринимается с подозрением
Вполне логично заметить, что надзорному органу интересно знать не только то, из каких источников формируется бюджет государственного служащего, но и какова расходная часть этого бюджета. Главное же – то, насколько второе соотносимо с первым. И, если расходов семейной казны оказывается ощутимо больше, чем её законных пополнений, то для прокуроров тогда наступает пора задавать вопросы проверяемому лицу: как возникла одна сумма, откуда и почему взялась другая.
Вот Михаилу Николаевичу и пришлось пояснять, что двухкомнатная квартира в посёлке Шушары (селение входит в городскую черту Санкт-Петербурга) площадью 88,9 квадратных метров приобретена на совершенно законных основаниях. Очевидно, что название это навеяло определённые мысли не только на писателя Алексея Толстого мысль об имени персонажа «Приключений Буратино» – крысы Шушары. Под таким «магическим» воздействием, вероятно, оказались и сотрудники военной прокуратуры, заподозрившие неладное в действиях проверяемого лица. Ведь обозначенная стоимость упомянутой недвижимости в тихом пригороде «северной Пальмиры» – 7950000 рублей (такая сумма значится в договоре купли-продажи). Тогда как совокупный доход семьи Михаила Луговец за три года, предшествующих совершению сделки (2015, 2016 и 2017 годы), был обозначен в размере 5091660,88 рублей. Т.е. на 2858339,12 рублей меньше. Существенно меньше. И общий расход супругов Луговец, что «нарыли» в военной прокуратуре, за упомянутые три года составил 11640054,89 рублей. Т.е. разница между подтверждёнными доходами и расходами за рассматриваемый период составила 6548394,01 рублей.
Отвечая на вопросы сотрудников надзорного ведомства, заподозривших его в коррупционной деятельности, Михаил Луговец объяснил, что 6300000 рублей он получил от некоего лица (его имя военной прокуратуре известно) на основании беспроцентного займа по договору: 4650000 рублей выручены от продажи квартиры по договору (речь идёт о бывшем жилище родителей Ирины Луговец), 1650000 рублей составили личные накопления родителей Ирины Луговец, 700000 рублей Ирина Луговец получила за проданное ею по договору нежилое помещение (гараж), а 950000 рублей – это сумма личных накоплений супругов Михаила и Ирины Луговец.
При всей, правда, кажущейся простоте такой «арифметики» проверка показала: первоначально Михаил Луговец не смог подтвердить документально передачу денег в размере 4650000 рублей, да и о личных накоплениях родителей супруги в размере 1650000 рублей не заявлял. Возникли у него сложности и с тем, чем именно возможно подтвердить реальное получение данных сумм и их на приобретение спорного имущества. Есть и такой «нюанс», что в сведениях о доходах за 2017 год называемую ранее сумму в размере 6300000 рублей оказались не зафиксированными подателем декларации. По поводу этой суммы заместитель военного прокурора Тихоокеанского флота подал в суд иск об обращении квартиры в Шушарах в доход государства, мотивируя это тем, что реальное получение Ириной Луговец этих денег, а также и расходование их на приобретение квартиры в пригороде Санкт-Петербурга «не подтверждено относимыми, допустимыми, достоверными и достаточными доказательствами». И эта мысль была взята на вооружение судебными инстанциями.
Заметим по ходу, что последствиями проведённой военной прокуратурой ТОФ проверки стало не только увольнение с занимаемой ранее гражданской должности, которую занимал Михаил Луговец его самого и сотрудницы отдела кадров, которая его консультировала, но и иск, удовлетворение которого означало для супругов Луговец и Войнагий (матери и отца Ирины Луговец), потерю единственного жилья. И этот иск «прошёл» через суд первой инстанции – Первореченский районный города Владивостока, суд апелляционной инстанции – Судебную коллегию по гражданским делам Приморского краевого суда, оставивший без изменений решение суда первой инстанции. На очереди – рассмотрение гражданского дела в Девятом кассационном суде общей юрисдикции.
Не всё так просто, как кажется…
Судебные «баталии» между супругами Луговец и военной прокуратурой оказались к настоящему времени довольно сложным испытанием для обеих сторон. Так, Михаил Луговец и его представитель, а также Ирина Луговец и её представитель не просто поддержали доводы апелляционных жалоб и просили отменить решение суда первой инстанции. Они представили новые доказательства в подтверждение доводов о законных источниках денежных средств, за счёт которых была приобретена квартира в Санкт-Петербурге. Это – такие документы, как определение Артёмовского городского суда об утверждении мирового соглашения, платёжное поручение о перечислении денежных средств в счёт погашения долга, договор купли-продажи недвижимого имущества (гаража, ранее принадлежавшего Ирине Луговец), выписка из Единого государственного реестра прав на недвижимое имущество. Все эти документы были приобщены судом апелляционной инстанции к материалам дела. При этом позиция заместителя военного прокурора Тихоокеанского флота оставалась неизменной: он возражал против доводов апелляционных жалоб, считая решение суда законным и обоснованным.
Стоит также заметить, что в качестве третьего лица в дело вступил (насколько реально, а насколько формально?) представитель Территориального агентства по управлению государственным имуществом в Санкт-Петербурге и Ленинградской области. Другое дело, что в судебное заседание во Владивостоке, когда дело рассматривала Судебная коллегия по гражданским делам Приморского краевого суда, этот представитель так и не явился, и его позиция оказалась не отражённой в решении суда апелляционной инстанции.
Поскольку судебная коллегия не нашла каких-либо оснований для отмены или изменения решения суда в апелляционном порядке, то на краевом уровне было подтверждено то решение, которое было ранее принято на уровне Первореченского районного суда.
Приведя довольно масштабные (по объёмам занимаемой площади на бумажных страницах документа) выкладки о том, что российское законодательство относит к коррупционным нарушениям и что должны в связи с таковыми предпринимать органы прокуратуры, судебная коллегия перешла к конкретике – случаю Михаила Николаевича.
У суда первой инстанции, как, впрочем, и суда апелляционной инстанции не только вызвали негативную реакцию отсутствие у ответчика документальных подтверждений факта передачи денежных средств в размере 4650000 рублей, заявления сведений о личных накоплениях родителей супруги в размере 1650000 рублей. Не в пользу ответчика оказалась и невозможность (по крайней мере, на том этапе) подтвердить реальное получение средств и их направление на приобретение квартиры, а также отсутствие фиксации в документах факта получения в 2017 году денежных средств в размере 6300000 рублей. Что же касается суммы, накопленной родителями Ирины Луговец, то она признана судом первой инстанции нереальной: мол, за указанный промежуток времени накопить сумму в размере 1650000 рублей никак невозможно. Хотя рассуждения о реальности без ссылок на какие-либо нормативные документы выглядят лишь как домыслы, не подкреплённые законодательно.
Ключевой же в выводах судов первой и апелляционной инстанций видится то, что «неисполнение ответчиками требований антикоррупционного законодательства» выразилось в «непредоставлении доказательств, подтверждающих приобретение спорного имущества… на законные доходы». И что такая позиция «нарушает интересы Российской Федерации в сфере реализации антикоррупционной политики».
Суд апелляционной инстанции крайне критически отнёсся к договорам займа и купли-продажи гаража, полагая не доказанными «возможность реального накопления денег», «факт передачи денежных средств от продажи недвижимости». Мол, ответчики не предоставили «логичные, последовательные и документальные доказательства» того, что вырученные от продажи этого самого объекта нежилой недвижимости имелись и что были направлены именно на покупку квартиры.
Усомнился суд апелляционной инстанции и в том, что Михаил Луговец не допускал коррупционных нарушений, поскольку суд первой инстанции, оценивая доказательства, учёл превеликое множество фактов. К таковым были отнесены Первореченским районным судом и приобретение супругами Луговец дорогостоящего транспортного средства (автомобиля BMW), и расходы на авиаперелёты, отдых, бытовые нужды, поступление наличных денежных средств на счета ответчиков в период с 2015-го по 2017-й год включительно.
Скепсис судей Примкрайсуда понять можно: исходя из апелляционного определения от 1 ноября 2022 года, определение Артёмовского городского суда, которым было утверждено мировое соглашение о возврате денежных средств и платёжное поручение о передаче денежных средств, основанием к отмене решения суда первой инстанции не является (мол, «правового значения не имеют»). А на момент проведения проверки эти обстоятельства «не были подтверждены допустимыми доказательствами».
Также судебная коллегия учла тот момент, что Михаил Луговец, составляя справку о доходах за 2018 год на свою супругу, в сведениях о расходах «не указал сведения о расходах, источниках получения средств, за счёт которых приобретено имущество». А долговые обязательства за 2017 год (это установил суд) «были оформлены в ходе проведения проверки в 2021 году»!
Не согласился суд апелляционной инстанции и с теми доводами ответчиков, что «подлежит взысканию имущество только в той части, которая превышает совокупный доход ответчиков за три года, предшествующий приобретению спорного имущества», мотивируя тем, что суд первой инстанции установил: сумма расходов за отчётный период значительно превышает сумму доходов. Нашёл контраргумент и в ответ на заявление ответчиков о том, что спорная квартира является единственным жильём для ответчиков. Мол, у ответчиков, помимо спорного имущества, имелась ещё и квартира, которая была продана после принятия Первореченским районным судом решения об удовлетворении исковых требований (речь идёт о квартире родителей Ирины Луговец). Главным же видится такой подход, что законодательство о противодействии коррупции (на нём основаны предъявленные исковые требования), «не содержит ограничений по обращению в доход государства жилого помещения, при недоказанности законности источников средств для его приобретения»!
Далеко не мелкие «детали»
В настоящее время, когда Михаил и Ирина Луговец готовятся защищать свои права в Девятом кассационном суде общей юрисдикции, очень важно понять, насколько убедительными для этой инстанции окажутся не только общие для судов первой и апелляционной инстанций подходы, но и те подробности, которые могут позволить взглянуть на «коррупционное» дело с иной стороны.
В значительной степени эти доводы, подвергающие сомнению выводы и расчёты стороны истца (да и судов – Первореченского районного и Приморского краевого), нашли отражение в кассационной жалобе за подписью Ирины Луговец. Так, на первое место поставлен вопрос о сумме расходов за три «учётных» года. В военной прокуратуре проводившие проверку сотрудники оперируют суммой в размере 11640054,89 рублей. Исходя из каких параметров сделан такой расчёт? Неужели (этот аргумент приведён в кассационной жалобе) исходя из «средне-потребительских расходов семьи, проживающей в городской местности в Приморском крае»? Возможно, официально утверждённая (где, когда и кем?) и применяемая (органами прокуратуры и судами) методика и позволяет ссылаться на нечто типа «средней температуры по больнице». Но насколько объективным может быть такой подход? И насколько применим не к чему-то «вообще», а к случаю конкретной семьи Луговец?
Не менее спорным выглядит апеллирование военной прокуратуры (а с её подачи – и оценка судами) к расходам на авиаперелёты, которые совершал Михаил Луговец. Значительная часть этих вояжей связана с исполнением им функциональных обязанностей в ФГКУ «Санаторно-курортный комплекс «Дальневосточный»» МО РФ, требовавших частых поездок по подведомственным санаториям практически по территории всего федерального (да и военного!) округа – не только в Приморье, но и в Забайкалье, на Камчатку, в Бурятию, в Еврейскую автономную область. Неужели сотрудники надзорного органа оказались настолько малоопытными, что не смогли «вычленить» в отчётах Михаила Луговец (документы регулярно предоставлялись структурам Восточного военного округа, в Хабаровск) служебную составляющую? И никак не учли того, что проверяемый ими государственный служащий имеет не только статус пенсионера Минобороны России, но и причитающийся ему комплекс льгот, включающий санаторно-курортное лечение и оплату за счёт ведомства (через военный комиссариат) перелётов к месту лечения и обратно? Неужели в этих «цифрах», как в трёх соснах, заблудились представители военной прокуратуры? Или не захотели внимательно вникнуть?
Ещё один вопрос, который возникает в связи с рассматриваемой ситуацией. Не вполне понятны причины, по которым к антикоррупционному иску «подтянута» исполнителями проверки информация о приобретении супругами Луговец б/у автомобиля BMW, осуществлённая вне того периода, который охватывался проверкой. Возможность получить страховое возмещение за повреждённую ранее автомашину Nissan X-Trail, выручить некоторую сумму за продажу её на запчасти, оформить кредит… Неужели всё это в прокуратуре и в судах не оценивается как способ накопления денег и их вложения, не имеющий (по крайней мере, хронологической) «привязки» к «спорной» квартире?
Достаточно резонным видится (но, как понимаем, далеко не всем, а только ответчикам) замечание о том, что истец в ходе проведённой проверки подсчитал доход родителей Ирины Луговец. К слову, пенсионеров возраста 80 и 83 года, чьё здоровье внушает очень и очень серьёзные опасения ввиду тяжести недугов. Военная прокуратура ТОФ назвала сумму: 2788618,20 рублей. Однако в иске по какой-то причине (знать бы, по какой именно!) отражена сумма всего за два, а не три проверяемых года – 2016-й и 2017-й, и составляющая 1035993,48 рублей. Как полагает Ирина Луговец (эта позиция ею отражена в кассационной жалобе), такой нюанс объясняется намерением истца доказать невозможность накопить занимаемую сумму. Так неужели органы прокуратуры (о, жена Цезаря, которая вне подозрений!) решили что-то не заметить и о чём-то промолчать, лишь бы доказать «грехи» проверяемого Михаила Луговец и «выполнить план» по «отлову» коррупционеров?!
Именно такой, тенденциозный (заказной?), характер действий государственных структур может быть усмотрен и в том, что военная прокуратура и суды не учли (или не захотели учесть?) фактов наличия расписок, подтверждающих передачу денег и целевое назначение средств – на приобретение квартиры в Санкт-Петербурге. Или подобные документы не рассматриваются как доказательства?
Наконец, стоит обратить внимание и на чисто юридические (по сути, казуистические!) моменты, связанные с проведением проверки, которой подвергся Михаил Луговец и подготовленные им документы. Обоснованием своих требований истец полагает нормы Федерального закона №230-ФЗ «О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам» и Федерального закона №273-ФЗ «О противодействии коррупции».
Исходя из норм данных законов, ни один из соответчиков, имущество которых было обращено в доход государства по обжалуемому решению, в категорию лиц, за расходами и доходами которых установлен специальный контроль – действие норм антикоррупционного законодательства, а вместе с ними – и положения статьи 235 Гражданского кодекса РФ, не распространяются и не могут быть применены к принадлежащему им имуществу. Эта позиция отражена в кассационной жалобе, которую Ирина Луговец направила в Девятый кассационный суд общей юрисдикции.
Более того, в соответствии с требованиями названных федеральных законов и Указа Президента РФ от 23 июня 2014 года №460 родители не входят в перечень лиц, в отношении которых федеральные государственные служащие обязаны предоставлять сведения о доходах, расходах, об имуществе и обязательствах имущественного характера. Соответственно, основания для проведения в отношении них антикоррупционной проверки нет. Равно, как и в отношении совершеннолетней дочери Михаила и Ирины Луговец, которая приобретала на их средства и для родителей квартиру в посёлке Шушары… Или глубокоуважаемая военная прокуратура и высокочтимый суд с такими нормами права не знакомы, а в каждом сколько-нибудь важном чиновнике они видят потенциальную «крысу, расхищающую госбюджет»?
В поисках «золотого ключика»
Сложившаяся жизненная ситуация побудила Михаила Николаевича искать защиты своих прав путём обращения к министру обороны РФ Сергею Шойгу, Генеральному прокурору России Игорю Краснову, Уполномоченному по правам человека в Приморском крае Юрию Мельникову. При том, что ни одно из этих должностных лиц не правомочно подменять суды, но от них зависит многое для законного и справедливого решения вопросов, возникших у семьи военного пенсионера по «милости» органов военной прокуратуры.
Ведь та же прокуратура, заявив иск об изъятии квартиры в доход государства, не «умудрилась» даже определиться со своим статусом – то ли она выступает как материальный истец, то ли как процессуальный истец. Это важно для дальнейших действий участников процесса, да и для результатов тяжбы.
Что же касается судебных инстанций, то и их решения выглядят далеко не безупречными: если суд преследует цель – ограничить права собственности предполагаемого «коррупционера», то насколько возможно полагать социально оправданной мерой изъятие квартиры в целом? Осознаёт ли суд, что подобная мера противодействия коррупции отвечает требованиям справедливости, не является ли чрезмерной? Словом, точку в этой непростой истории ставить явно преждевременно.
Оставить комментарий