28.Июн.2018Суицид вместо приговора, Или следствие, которое ведет в петлю?
Трагический инцидент в СИЗО-1 города Владивостока, когда за пять дней до своего 30-летия арестант решил свести счеты с жизнью, показывает, насколько поверхностно надуманными бывают обвинения и насколько поверхностно проводятся расследования
23 июня 2018 года в одной из камер следственного изолятора №1 города Владивостока был обнаружен повешенным 29-летний Александр Ильященко, житель города Артема. Согласно официальной версии, следственно-арестованный Ильященко совершил суицид средь бела дня, не дожив пяти дней до своего тридцатого дня рождения.
Пикантности всей этой истории добавляет несколько фактов.
Факт первый: Александр Ильященко был задержан год назад вместе с еще четырьмя людьми. Все они примерно одного возраста. Полиция, которая задерживала Ильященко, посчитала, что все пятеро похитили гражданина Б., 1988 года рождения жителя Артема. В итоге уже Следственым комитетом были возбуждены уголовные дела по ст. 126 УК РФ (похищение человека) и ст. 330 (самоуправство). И действительно: на сегодняшний день, гражданин Б. официально считается потерпевшим. Но что же произошло? А в действительности, в один из июньских дней произошел конфликт между Б. и группой лиц, в которой был и Ильященко. После этого конфликта Б. привезли в больницу, к больнице подогнали его машину и отдали гражданину Б. ключи от этой машины. Ну, если считать доставку в больницу преступлением, тогда, в принципе, любой человек, который хоть раз доставлял кого-то в больницу не в карете «скорой помощи» — потенциальный преступник.
Факт второй: защита всех пятерых обвиняемых сразу указывала следствию — состава преступления по ст. 126 УК РФ нет: гражданина привезли в больницу, а значит, согласно примечанию конкретно к этой статье УК, действия всех пятерых не образуется той вины, за которую следует наказать. Такая же история — со статьей 330 УК РФ: если машину перегнали к больнице – в чем заключается самоуправство и где ущерб от этого самоуправства?
Ведь примечание к статье 126 УК РФ, гласит: «Лицо, добровольно освободившее похищенного, освобождается от уголовной ответственности, если в его действиях не содержится иного состава преступления». Если даже допустить, что Б. действительно похитили, уместен вопрос: если его потом освободили и отвезли в больницу, можно ли это считать похищением? Как в этом случае следователи читают и трактуют Уголовный Кодекс РФ?
Факт третий: личность самого потерпевшего, интересы которого так рьяно защищают органы следствия, вызывает большие вопросы. За свои 30 лет гражданин Б. уже неоднократно оказывался, как в СИЗО, так и в исправительной колонии. На классического потерпевшего, наверное, не очень похож. К тому же, в недавней биографии потерпевшего Б. есть примечательный эпизод, когда он на ходу обстрелял из ружья автомашину, в которой ехали люди. Дело, кстати, было тоже в Артеме. И не просто обстрелял: отстрелил зеркало с водительской стороны, и прострелил стоп-сигналы. Можно предположить, что в случае более удачного прицеливания, в машине могли бы быть убитые и раненые. Обычно законодательство расценивает такие действия, как «покушение на убийство», но в случае с гражданином Б. почему-то такую криминальную стрельбу по машине и по людям внутри машины расценили, как хулиганство. Может быть, в свете последних событий, прокуратуре Приморского края стоит более тщательно изучить те «отказные материалы», которые в отношении «потерпевшего Б.» за последние годы составляли сотрудники УМВД по г. Артему и органы СКР? Может быть, по некоторым заявлениям начнется движение в сторону подлинного, а не «надуманного» правосудия?
Факт четвертый: обвиняемый Александр Ильященко за время содержания под стражей неоднократно обращался и к следователю, и к судьям, которые продляли срок содержания в СИЗО, с жалобой на здоровье. Точнее, жаловался он на то, что «плохо работает голова»: постоянные головокружения, плохая память, невозможность сконцентрироваться. Уже на этапе ознакомления с материалами уголовного дела в порядке ст. 217 УПК РФ, Александр Ильященко отмечал, что не совсем понимает написанное. Адвокат Андрей Зятьков, который представлял интересы Александра Ильященко, на каждом судебном заседании по продлению содержания под стражей, высказывал как «медицинские» аргументы, так и вполне правовые – следствие закончено, и до приговора нет необходимости держать конкретно этого обвиняемого в СИЗО. При этом несколько раз Ильщенко оказывался в одиночных камерах, где его психическое состояние только усугублялось. Но из-под стражи Александра Ильященко не выпускали, а в качестве меры лечения применялись исключительно таблетки. Последнее решение о том, что обвиняемый Ильященко должен находиться под стражей, 18 июня 2018 года вынес судья Приморского краевого суда Павел Ветохин. Постановление суда (материалы 3/2-93/2018 и 3/2-94/2018), вынесенное крайсудом, в очередной раз лишило Александра Ильященко возможности выйти хотя бы на домашний арест с возможностью подлечиться. А уже спустя пять дней случилась трагедия в СИЗО…
Факт пятый: повесился Александр Ильященко средь бела дня (примерно в 14 часов), когда сокамерник спал. Сокамерник, как уже установлено в ходе проверки, ничего не видел и не слышал. Вы верите в такое?
Собственно, вся история с гибелью Александра Ильященко, порождает вопрос о качестве прокурорского надзора: неужели изначально трудно было разобраться, что состава преступления по 126 УК РФ просто нет? Что содержание всех пятерых человек под стражей – мера избыточная? Что человек, который постоянно жалуется на головные боли и отсутствие памяти, как минимум, должен был пройти полноценное медицинское обследование? Увы, сегодня проходится пожинать не просто тот факт, что за арестантом не «доглядели», а самый настоящий «смертельный финал» расследования. Получается, что сегодня любого, кто на время следствия попал за решетку, может ожидать суицид вместо приговора? Или же ситуация выглядит наоборот: следствие приводит не в зал судебного заседания, а прямиком в петлю?
Оставить комментарий