29.Июн.2020Услышать «другую сторону»
29.Июн.2020
Такая задача для правоохранителей и прокуратуры, похоже, видится неразрешимой. А для суда?
Несколько вводных замечаний
Ещё не «дошедшее» до суда уголовное дело индивидуального предпринимателя из Приамурья Марии Харченко приобрело общественный резонанс ещё на этапе предварительного следствия. Из более ранних публикаций на эту тему читатели могли уже узнать о том, что её бизнес, осуществлявшийся на нефтебазе в селе Екатеринославка по хранению и перевалке нефтепродуктов, на сегодняшний день фактически низведён на нет усилиям бывших контрагентов, активно подававшим в суды требования о взыскании нефтепродуктов на сотни миллионов рублей. Наверное, и вправду – ничего личного, только бизнес, а бизнес, как часто говорят в голливудских фильмах, – это война. Без сантиментов, без снисхождения и без пощады.
Позиции, занятые следствием системы МВД России в Амурской области непреклонны и по-своему последовательны. Для таких обобщений есть основания, поскольку первоначально они были присущи тем следакам, которые работают «на земле» – в Межмуниципальном отделе МВД России «Октябрьский», а теперь, уже после передачи уголовного дела в отношении Марии Харченко для производства в Следственное управление УМВД России по региону, характерны и для следственного органа более высокого уровня. И состоят позиции в стремлении доказать (любой ценой доказать!) виновность обвиняемой бизнес-вумен, чтобы подготовить почву для вынесения судом ей исключительно и вне сомнений обвинительного приговора. Другое же дело – то, что не всё, далеко не всё и не безукоризненно «работает» на сторону обвинения Марии Харченко, хотя эта сторона, как от назойливых мух, пытается отмахнуться от «неудобных» доводов стороны защиты, да и порой (что греха таить!) установленных законом правовых норм и даже здравого смысла. Впрочем, перейдём к конкретике. И рассмотрим несколько резонных вопросов…
А что, собственно, пытались доказать?
Следственный процесс по делу Марии Харченко, длящийся на протяжении без малого двух лет, по логике, должен бы приблизиться – если уж не к логическому (т.е. судебному) завершению, то, хотя бы, к каким-то значимым и отражённым в Уголовно-процессуальном кодексе РФ результатам. Однако (это отмечено в той жалобе, которую индивидуальный предприниматель Мария Харченко адресовала в Генеральную прокуратуру РФ, и в письме, направленном министру внутренних дел России Владимиру Колокольцеву) нелепость ситуации, как и предъявленного ей обвинения, заключается в том, что на протяжении всего этого времени (с октября 2018 года по сей день) органы предварительного следствия так и не установили обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу. А именно: в соответствии с частью 1 статьи 73 УПК РФ первым из таковых является событие преступления (для несведущих сообщим, а сведущим напомним, что к таковому относится время, место, способ и другие обстоятельства указывающие на признаки преступления). Что же мы «имеем»? Ровным счётом ничего. Второе, что требуется доказать, – это виновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы. Но и с этим у следователей «не получилось». Брак в работе?
А что же явилось поводом для возбуждения уголовных дел (их первоначально было три – по количеству заявителей), по которым в качестве потерпевшей стороны значатся компании ООО «БЕНЗО», ООО «БЕНЗО-ТРАНЗИТ» и ООО «ГСМ-ОПТ». Подтверждением, предоставленным потерпевшей стороной (т.е. каждой из упомянутых фирм) правоохранительным органам, оказались копии (!) документов, будто бы подтверждающих факты принятия нефтепродуктов на хранение. Были ли оригиналы этих документов – до сих пор неясно: Мария Харченко утверждает, что их не было и в помине, а её оппоненты твердят, что подлинники куда-то запропастились. Более того: Мария Харченко настаивает на том, что подписи в актах выполнены кем-то другим, но не ею (об этом она заявляла ходатайства следствию и оно было удовлетворено, но правоохранители по настоящее время «усердно» избегают проведения почерковедческого исследования). Действуя «в том же духе», органы следствия незаконно и необоснованно отказывают Марии Харченко в ходатайстве об истребовании у потерпевших подлинников представленных ими документов и назначении по ним исследований. Какое-то странное упрямство, достойное лучшего применения…
Когда вопрос о взаимоотношениях между хозяйствующими субъектами (ИП Харченко М.В. и контрагентами предпринимателя) рассматривали в Арбитражном суде Амурской области, то именно тогда достоянием гласности стали выводы экспертов о подложности актов и дополнительных соглашений к основным договорам. Т.е. тех самых «документов», которые следствие полиции воспринимает как безукоризненные основания для возбуждения уголовного дела и для предъявления Марии Харченко обвинения. А что тут скажут Генеральная прокуратура РФ и глава полицейского ведомства России?
Принятые органами следствия процессуальные решения – это далеко не тот «фунт изюму», из-за которого не стоило бы беспокоиться: речь идёт не только о возбуждении уголовного дела, но и о проведении обысков по месту работы опального предпринимателя и месту жительства, и об аресте всего принадлежащего Марии Харченко движимого и недвижимого имущества, в том числе – и аресте имущества её близких родственников – и (что вполне укладывается в такую «логику» уголовного преследования) о предъявлении обвинения. Где уж тут искать законность и обоснованность такого преследования?!
Кто здесь жертва?
Если Сергей Невзоров и его компаньоны вполне успешно озвучивают свою версию (что Мария Харченко похитила у всех трёх компаний нефтепродуктов более, чем на 200 млн рублей), то сама Мария Харченко высказывает версию абсолютно противоположную, что она доверилась Сергею Невзорову, поскольку он якобы намеревался арендовать нефтебазу в Екатеринославке у её матери, и что за пять дней его хозяйствования (в сентябре 2018 г., как сообщает в своих заявлениях в полицию Амурской области сама предпринимательница), им с базы было вывезено большое количество нефтепродуктов. Причём некоторые нефтепродукты принадлежали сторонним компаниям. Но, как можно понять из происходящего, Сергею Невзорову и его компаньонам поверили. А вот Марии Харченко – не очень.
Когда, в свою очередь, Мария Харченко заявила в Межмуниципальный отдел МВД России «Октябрьский» о незаконных действиях Сергея Невзорова, то документ от неё приняли, но слишком уж резво оформили отказ в возбуждении уголовного дела. Попыталась предприниматель обжаловать такое постановление, обратившись в прокуратуру Октябрьского района, но понимания в низовом звене надзорного органа не нашла. Тут, конечно, право читателя – кому больше верить в этой истории, но полиция почему-то Марии Харченко верить не хочет. Несмотря на многие очевидные противоречия по уголовному делу…
Бухгалтерская экспертиза: правда или подобие?
В жалобе, которую направила Мария Харченко в Генеральную прокуратуру РФ, обнаруживается ещё один показательный момент. Он касается судебно-бухгалтерской экспертизы №3/б от 27 декабря 2019 года. В нарушение процессуальных требований с постановлением о назначении такого исследования предприниматель была ознакомлена уже после проведения экспертизы. Т.е. фактически была лишена возможности ознакомиться с поставленными перед экспертом вопросами, а заодно – и поставить на разрешение эксперта возникшие у неё вопросы или представить эксперту дополнительные документы и сведения, необходимые для дачи ответов на поставленные перед ним вопросы. Ещё в тот период, когда проводилась доследственная проверка (конкретно – 19 октября 2018 года), Мария Харченко предоставила для приобщения к материалам дела все необходимые документы: реестры топлива, платёжные поручения, акты приёма-передачи, распоряжения хранителю, договоры хранения и др. И эти документы подтверждали факт реализации контрагентам ООО «БЕНЗО», ООО «ГСМ-ОПТ», ООО «БЕНЗО-ТРАНЗИТ» якобы похищенного у данных лиц топлива. Но (вот загадка!) по каким-то неведомым причинам такие сведения не были предметом исследования при проведении бухгалтерской экспертизы. Скажете: забывчивость или невнимательность? У адвокатов Марии Харченко на это другое мнение: на юридическом языке это явление называется и оценивается (при нормальных условиях правоприменительной практики!) как воспрепятствование следователем осуществлению права подозреваемого (обвиняемого) на предоставление доказательств по делу, которые должны быть предметом исследования по делу.
Из тех выводов, которые эксперт сделал на основании представленных документов, не представляется возможным установить те объёмы нефтепродуктов, которые заявлены ООО «БЕНЗО», ООО «БЕНЗО-ТРАНЗИТ» и ООО «ГСМ-ОПТ» как числящиеся на хранении на нефтебазе и впоследствии – по версии следствия – якобы похищены Марией Харченко.
Если уж говорить о бухгалтерской отчётности, которую (насколько качественно – тот ещё вопрос!) исследовал эксперт, то нужно обратить внимание ещё на один весьма важный и по-своему показательный аспект. Он также отражён в жалобе, направленной бизнес-вумен в Генпрокуратуру России и министру внутренних дел РФ.
Не указывая конкретный источник данных, Мария Харченко подчеркнула, что у потерпевшего (в рамках уголовного дела) ООО «БЕНЗО» за 2018 год имелся положительный бухгалтерский баланс. Это однозначно указывает на то, что весь приобретённый компанией товар был реализован и что получена прибыль. И такое случилось не когда-то, а именно по итогам года, когда якобы у фирмы похищены нефтепродукты на миллионы (!) рублей. Т.е. возможно говорить об убытках, о которых компания заявляет по уголовному делу? «Дебет» с «кредитом» не сходится: и кто отгадает все эти следственно-бухгалтерские «загадки»?
Правоохранители или правохоронители?
Наверное, есть резон согласиться с высказанной Марией Харченко мыслью о том, что правоохранительные органы Амурской области, осуществляющие расследование возбуждённого в отношении неё уголовного дела и его оперативное сопровождение, проявляют явную заинтересованность в неблагоприятном для неё исходе дела, при отсутствии законных оснований и достоверно подтверждённых фактов, лишь на основе довольно сомнительных бухгалтерских документов.
Обращаясь к Генеральной прокуратуре РФ и министру внутренних дел, Мария Харченко высказала просьбу о проведении проверки изложенных ею фактов нарушения её процессуальных прав при расследовании уголовного дела, а также – проверку действий генерального директора ООО «БЕНЗО» Сергея Невзорова в период с 24 по 29 сентября 2018 года на нефтебазе в селе Екатеринославка, осуществить процессуальный контроль за ходом расследования этого уголовного дела и принятию по нему процессуальных решений должностными лицами прокуратуры Амурской области.
Неоднократные обращения Марии Харченко в МВД России, по её мнению, наталкиваются на своеобразную стену неприятия и отторжения изложенных доводов, формализм, который пронизывает ответы от 16 декабря 2019 года и от 9 апреля 2020 года, фактически свидетельствует о невозможности «достучаться до небес».
Видимо, «железобетонным» аргументом для следствия являются решения Арбитражного суда Амурской области, тем более – подтверждённые на сегодняшний день и Арбитражным судом Дальневосточного округа. Признав договоры между ИП Харченко М.В. с контрагентами – оппонентами в рамках возбуждённого в отношении неё уголовного дела – договорами, предусматривающими хранение нефтепродуктов (а не только их перевалку), арбитраж фактически дал основание органу предварительного следствия считать действия Марией Харченко, противозаконными и подпадающими под признаки преступления. Такая позиция органов МВД России подтверждена и в письме Следственного департамента от 29 мая 2020 года.
Следствие полиции, в чьём производстве находится уголовное дело, даже не удосужилось убедиться в том, что представители потерпевшей стороны не присутствовали при приёмке товара, а это идёт вразрез с условиями соглашений, регулирующими правоотношения по поводу хранения нефтепродуктов. А когда Мария Харченко обратилась с ходатайством к врио следователя, в производстве которого находится уголовное дело о разъяснении постановления о привлечении в качестве обвиняемой (постановление вынесено 21 апреля 2020 года), то в постановлении о частичном отказе в удовлетворении ходатайства от 12 мая 2020 года врио следователя указал на невозможность добиться разъяснения путём ходатайств. Мол, не предусмотрен такой порядок уголовно-процессуальным законодательством. УПК РФ предполагает лишь, что ходатайство может быть заявлено с целью производства процессуальных действий или принятия процессуальных решений по делу, обеспечения прав и законных интересов лица, заявившего ходатайство либо представляемых им лица или организации. Поэтому, как можно понять, следствие лишь допустило возможность приобщения к материалам дела тех статистических данных, которые проливают свет на экономическое положение компаний ООО «БЕНЗО», ООО «БЕНЗО-ТРАНЗИТ» и ООО «ГСМ-ОПТ» по итогам 2018 финансового года, о чём в частности ходатайствовала Мария Харченко.
Увидим ли «свет в конце туннеля»?
Какими бы абсурдными не виделись решения, принятые судебными инстанциями и воспринимаемыми органами предварительного следствия «отправной точкой» для предъявления обвинения, с ними приходится считаться.
Между тем, такая твердокаменная позиция никак не способствует реализации конституционного положения, развитого в уголовно-процессуальном законодательстве, о состязательности процесса. Причём, не только на стадии судебного производства.
Казалось бы, следование принципу: «Audiatur et altera pars!» – «Да будет выслушана и другая сторона!» – является непреложным в праве разных стран и народов. Но сегодняшняя российская правоприменительная практика даёт повод в этом серьёзно усомниться. По крайней мере, уголовное дело Марии Харченко – тому явный пример. Вторую сторону (то есть, Марию Харченко) – не хотят слышать…
Оставить комментарий